Путь чемпиона

Как мы уже сообщали, чемпион мира среди слепых и слабовидящих, основатель смоленского шахматного  клуба «Феникс» Юрий Алексеевич Мешков готовит к изданию книгу воспоминаний. Предлагаем вниманию читателей очередную главу книги. С автором беседовал главный редактор журнала «Смоленск» Владимир Коренев.

- С августа 1967 по декабрь 1971 годы я освоил пять профессий на заводе. Одна из самых трудоемких - профессия литейщика. Так называемые опоки набивают специальным песком, вставляют восковые фигуры, а потом в эту подготовленную форму заливают металл. Это довольно сложный процесс. В результате выгорает воск, и остается металлическая деталь. Еще одна специальность мне нравилась – пирометриста. Во время дежурства моя задача была наблюдать за электроизмерительными приборами, которые показывают определенную температуру. Требовалось повышенное внимание, как в шахматах.

- Ясно, что в шахматы во время смены не поиграешь.  Но, надеюсь, Вы от шахмат в эти годы не отказались?

- Конечно, нет. Как можно оставить то, к чему лежит душа?! В 1971 году мне довелось играть в полуфинальном турнире чемпионата России в Воронеже. Там собрались очень известные шахматисты. Выйти в финал с моей тогдашней теоретической и практической подготовкой было невозможно. Мы поехали на этот турнир вдвоем с Игорем Шляхтиным – моим хорошим товарищем. Поставленную цель нам не удалось достичь, но мой опыт существенно обогатился. Польза от полуфинала, безусловно, была, несмотря на то, что поражений оказалось больше, чем побед. Но не зря ведь говорят, что человек учится на ошибках. Так же происходит и в шахматах, хотя при основательной домашней подготовке ведущим гроссмейстерам удается учиться на чужих ошибках. Но это высший пилотаж. Основная масса шахматистов в мои молодые годы училась, к сожалению, на собственных ошибках. Сегодня избежать их помогает Интернет.

- А на заводе отпускали на соревнования?

- С этим проблем не возникало. Я был на хорошем счету, хорошо работал, активно участвовал в спортивных соревнованиях, в художественной самодеятельности. Мои начальники отличались высокими человеческими качествами: Стычинский Василий Васильевич, Володин Анатолий Павлович, мой непосредственный руководитель Козин Вячеслав Михайлович, Чиков Николай Васильевич. Вообще, на заводе в большом почете были спорт и художественная самодеятельность. Проводилось много соревнований, конкурсов, смотров.

В конце 1971 года наставники мне предложили поступить на рабфак. Этот факультет специально создали для тех, кто не сразу после школы шел в институт: например, для ребят, отслуживших в армии, или для таких, как я, кто сразу начал трудовую деятельность и лишь по истечению  нескольких лет принял решение получить высшее образование. Набралась группа ребят, пожелавших учиться в вузе. На рабфаке я учился успешно, многие оценки на экзаменах за успехи в семестре мне ставили автоматом. А в июне 1972 года, когда большинство рабфаковцев сдавали выпускные экзамены, меня и еще несколько человек, имевших хорошие оценки в учебном году, послали вместо экзаменов крыть крышу на строительстве нового корпуса.

1972-й год стал для меня знаменательным тем, что я в начале мая познакомился со своей будущей женой.  Она, кстати, окончила институт в 1973 году.

- Словом, родилась будущая профессорская семья: один профессор в шахматах, чемпион мира среди слепых и слабовидящих, другая – профессор медицины, ведущий российский иммунолог- аллерголог.

- В 1974 году у нас родилась дочь. И, конечно, домашние заботы отнимали много времени, в том числе, и у более глубокого изучения шахматного искусства. Но и супруга Раиса, и я являемся трудоголиками, людьми увлекающимися, пытливыми. Не искали отговорок, что испытываем дефицит времени, а пахали, грызли гранит науки: Раиса медицинской, а я – шахматной.

Во время учебы меня назначили ответственным за спортивную работу на факультете. Старался сам подавать пример ребятам. Кроме шахмат, ходил на волейбольную секцию под руководством Николая Николаевича Богданова. Входил в состав второй сборной института, а за команду физмата обязательно играл во всех турнирах.  Нередко мы, кстати, занимали в вузе первые места. Наши девчонки тоже хорошо играли, в этой команде выделялась Валя Гиль, которая входила в состав сборной института. Участвовал я также в соревнованиях по баскетболу и по другим видам спорта. Только в лыжных стартах не решался выступать: надеюсь, читатели помнят мой рассказ о том, как я бежал на лыжах в метель во время работы на авиационном заводе, как прошел «школу» знаменитого Алексея Сергеевича Береснева – страстного любителя лыжного спорта и такого же яростного исследователя и изобретателя плазменных технологий.

В институте была сильная группа шахматистов. Среди них преподаватель физики Гобов, Владимир Конашенков, Евгений Елисеев, Александр Тарарыкин, Елена Прудникова. И мы конкурировали со сборной медицинского института. Там играли сильные шахматисты. Среди них выделялись Лапицкий Михаил Александрович, Геннадий Неверовский, который впоследствии стал мастером спорта.

Осенью 1971 года я выполнил норматив кандидата в мастера спорта – еще в период работы на заводе. Это были соревнования команд Северо-Запада в Брянске. Я там играл на первой доске. Состав участников для того времени оказался очень сильным: на моей доске сражались два мастера спорта – Тимофеев из Калуги и Терентьев из Воронежа.  И для выполнения нормы кандидата в мастера спорта мне требовалось в двух последних турах – как раз против Тимофеева и Терентьева – набрать полтора очка. И мне это удалось! Калужского мастера я обыграл, а с воронежским шахматистом сыграл вничью. И с тех пор право играть в команде Смоленской области за мной стало зарезервированным.

Институт я окончил с красным дипломом. Преподаватели факультета сделали мне предложение поступить в аспирантуру. Но в это время моя жена как раз окончила ординатуру, и ее распределили в Рославль. Надо было что-то решать. Если я в 1976 году распределюсь в один из районов области, то вернуться семье в Смоленск будет проблематично. И поэтому я выбрал шахматы. Как оказалось,  попал в точку. Еще учась в институте, в 1975 году меня взяли на работу на шахматное отделение детской спортивной школы №4. Директором тогда являлся Александр Зверев – известный специалист фехтования. И в этой школе получилось такое редкое сочетание отделений: фехтование и шахматы. В школе я познакомился с известными фехтовальщиками Юрием Симоновым и Виктором Ивановым. У нас сложился дружный коллектив преподавателей. Впоследствии в нашу школу пришел работать Анатолий Герасимович Прудников. А я в 1977 году познакомился с Валентином Ивановичем Борловым, который возглавлял  общество «Урожай». Это очень самолюбивый человек в плане спорта. Он отлично играл в футбол. Валентин Иванович предложил мне поднимать шахматы на селе. Мы стали проводить соревнования сельских районов на первенство общества «Урожай». И мне оказывалась всяческая поддержка, чтобы смоленские шахматисты заявили себя не только на областном, но и на всероссийском и всесоюзном уровне.

- Но об этом чуть позже. А сейчас давайте назовем главные вехи становления смоленской шахматной школы, которая, смею утверждать, появилась с Вашим, Юрий Алексеевич, непосредственным участием.

- Три важных момента сыграли огромную роль в становлении и развитии шахмат на Смоленщине. Первый момент – это создание спортивной шахматной школы. Когда-то центром детских шахмат являлся Дворец пионеров. Один энтузиаст Александр Николаевич Шиманович воспитал целую плеяду ребят, которые полюбили шахматы. В 1975 году было открыто шахматное отделение, его возглавил опять-таки Шиманович. К тому времени ему было уже 76 лет.  Александр Владимирович Зверев представился по телефону и пригласил меня на встречу. В кабинете находился также Александр Николаевич. Зверев сразу с порога предложил мне возглавить шахматное отделение ДЮСШ. Шиманович тут же сказал, что у него преклонный возраст и нет тех знаний, которые сегодня востребованы с бурным развитием шахмат. С предложением я согласился. Только сказал, что пока готов быть просто тренером: надо окончить вуз, получить распределение в ДЮСШ. И мне довелось стать тренером ребят, которые первые уроки шахматного искусства получали у Александра Николаевича Шимановича. Кстати, группа оказалась весьма сильной. В ней, например, находились Александр Федулов, нынешний директор Смоленского филиала МЭИ, будущий врач Бугаев, Юрий Торгачев, нынешний тренер ДЮСШ-4. С ними было приятно работать. Потому что главное, что привил Александр Николаевич всем своим ученикам, – это фанатичную любовь к древней игре и желание совершенствоваться.

Меня распределили в вечернюю школу рабочей молодежи на Покровке. Среди обучающихся находились рабочие авиационного и автоагрегатного заводов. Я у них вел уроки физики. А параллельно  работал в отделении шахмат школы №4. К тому времени школа переехала с улицы Урицкого в район  улиц Академика Петрова и Нормандия-Неман в школу №17.  

В 1976 году мой знакомый строитель Григорий Исаакович Волош предложил нашему тогдашнему председателю федерации Валерию Романовичу Киселеву открыть шахматный клуб. Старый клуб находился в полуподвальном помещении, потом переехал на Витебское шоссе в бывшее здание женской тюрьмы. Волош поддерживал приятельские отношения с председателем горисполкома Алексеем Ивановичем Орловым, и тот предложил в центре города полуразрушенное здание бывшей кирхи. Клуб «Феникс», которым я руководил, постоянно участвовал в командных чемпионатах СССР и затем России. В 1988 году, например, мы играли в Набережных Челнах. Это был первый чемпионат СССР среди клубных команд. Наша смоленская команда весьма неплохо выглядела. Перед последним туром сложилась такая ситуация в турнирной таблице: если мы всухую со счетом 6:0 обыграем московский «Спартак», то выходим в Кубок европейских чемпионов. Конечно, такой результат – из области фантастики, но теоретически у нас были шансы.

Большинство руководителей области и города хорошо относились к шахматистам, помогали развивать шахматы среди детей. Идея передать нам здание бывшей кирхи захватила членов клуба. Мы с воспитанниками проводили субботники на объекте реконструкции, убирали мусор, грязь, камни, старые кирпичи. Ремонт длился около года, и уже в сентябре 1977 года клуб «Феникс» был открыт. На День освобождения Смоленщины от фашистских захватчиков сюда приехала целая делегация. Среди гостей были дочь Сергея Белавенца Людмила, знаменитый гроссмейстер Алексей Суэтин, известный белорусский шахматист Гавриил Николаевич Вересов, игравший в турнирах с самим Ботвинником и другими знаменитыми советскими мастерами Каиссы, уроженец Рославля международный мастер Михаил Юдович. Кстати, Юдович явился инициатором и организатором соревнований «Белой ладьи». И жизнь клуба, которому мы выбрали символическое имя «Феникс», этим торжественным открытием получила мощный старт.

И третьим значимым событием, оказавшим большое влияние на развитие шахмат на Смоленщине, стало открытие отделения шахмат в ДСО «Урожай». Валентин Иванович Борлов, на мой взгляд, угадал, какой вид спорта имеет перспективы стать массовым на селе. Оказалось, что у нас в области много самобытных шахматистов. Только нужно было придать импульс развитию. А это означало то, что на местах должны были появиться тренеры по подготовке юных шахматистов.

Однажды я приехал в Гагарин для решения организационных вопросов по проведению на родине первого космонавта планеты первенства России по быстрым шахматам. Там я и познакомился с нынешним президентом нашей областной федерации шахмат Вениамином Николаевичем Потаповым. В то время он работал прорабом на стройке. Виктор Александрович Павлов, известный тем, что является единственным мастером спорта в области  в игре по переписке, предложил мне провести в Гагарине сеанс одновременной игры. Вениамин Потапов оказался одним из немногих участников, кто оказал мне в сеансе достойное сопротивление. Это только потом я узнал, что он занимался шахматами еще во время учебы в Волгограде. А тут удивился, что у Потапова позиция оказалась выигрышной. Но на мое предложение заключить мир он неожиданно согласился. Наверное, для него психологически стало успехом, что он сыграл вничью с именитым (по меркам многих смолян) шахматным мастером. Может, устал человек после работы, и не хватило сил на упорную борьбу за выигрыш партии? Кстати, пришел прораб на сеанс со стройки в резиновых сапогах. Благодаря поездке в Гагарин и знакомству с Вениамином Потаповым я приобрел друга, который по жизни мне много помогал в развитии шахмат на Смоленщине. А впоследствии у меня стал заниматься сын Вениамина Николаевича Алексей, который завоевал звание международного мастера ФИДЕ.

- Вернемся к Вашей работе в ДСО «Урожай».

- На первых порах у нас имелись проблемы с материальной базой. Борлов предоставил нам большую комнату в административном корпусе общества. Мало того, мои воспитанники получили возможность заниматься не только шахматами, но и поиграть в настольный теннис, в волейбол. Именно эти ребята составили костяк команды ДСО «Урожай».  

Сначала мы добились небольших успехов. Хорошо, что я работал тренером. Благодаря этому удалось укомплектовать юношескую доску и доску девушек.  Мои воспитанники составили основу команды. И сам я играл. В 1979 году мне удалось выиграть отборочный турнир «Урожая». В этом же году состоялся турнир сельских шахматистов в Ульяновске. Там я тоже выступил удачно и попал на финальные соревнования. Удачно сложился турнир в Эстонии, по результатам которого меня включили в состав участников финала всесоюзных соревнований общества «Урожай». Там встретился с такими известными шахматистами, как гроссмейстер Холмов, будущий гроссмейстер Виктор Гавриков и с рядом других самобытных мастеров Каиссы. Вспоминаю Алвиса Витолиньша, самобытного латвийского шахматиста, который в свое время помогал готовиться к матчу на первенство мира самому Михаилу Талю. Алвиса соперники по турниру боялись: он подобрал такой дебютный репертуар, который  другими участниками не был досконально изучен. У меня по результатам предыдущих туров оказались вполне реальными шансы выполнить норму мастера. И партия с Витолиньшом оказалась, как потом выяснилось, решающей для достижения моей цели – стать, наконец, мастером спорта СССР. Алвис применил редкий вариант защиты Каро-Кан. Это продолжение применял Бронштейн, а я его не знал. Пришлось по ходу партии выкручиваться и находить лучшие ходы. И мне это удавалось! Как казалось, у меня появились шансы на ничью. А затем противник   пожертвовал ладью под мой цейтнот. На 38-м ходу я просрочил время в позиции, которая у меня уже была лучше. Оставались три партии. И надо было набрать три из трех, чтобы получить звание. Видимо, соперникам импонировали мое боевое настроение и отношение к шахматам, что один из тренеров в доверительной беседе сказал: «Ты не выполнишь норматив. Надо договариваться!». И назвал таксу. Я поблагодарил посредника и сказал ему: «Если суждено мне стать мастером спорта, то я и без денег им стану». В первой же из оставшихся партий с Владимиром Середенко из Казахстана я не смог преодолеть его сопротивление – ничья. Следующую партию я выиграл, и в последнем туре опять ничья. Словом, в тот раз не удалось мне стать мастером. Но я почувствовал, что могу взять этот рубеж, его достижение – это только дело времени. И вот полуфинал первенства России в Архангельске в 1980-м году. В зональных соревнованиях я хорошо выступил, отобрался на полуфинал и бился с упорством в каждой партии. Первым оказался Владимир Козлов из Архангельска, а целая группа шахматистов, в том числе и я, боролась за право войти в тройку призеров. Так получилось, что мы между собой поделили 2-4 места. По коэффициенту я стал вторым. И, наконец, - мастером спорта СССР. Полуфинал проводился в феврале, а финал – в июне. Мы играли в Казани в Международном центре. На турнир приехал уже в звании чемпиона СССР молодой Лев Псахис. Мне  было 30 лет, а ему на тот момент 23. Характер у Льва оказался очень боевым. Он считал, что должен обыграть всех соперников. Наверное, у уроженца Красноярского края взыграл сибирский характер. Я не рассматривался в числе фаворитов. Но мне каким-то образом удалось показать себя неплохо: сыграл, например, вничью с Валерием Чеховым, с будущим гроссмейстером Михаилом Цейтлиным  тоже разошелся миром. Для дебютанта это явилось хорошим началом турнира. А Льва Псахиса преследовали неудачи, не пошла, как говорится, игра. Он думал, что чемпион СССР легко станет чемпионом России, но ничего не получалось. Со Львом мне предстояло сразиться в последнем туре. И он все время меня донимал, мол, я тебе на финише устрою варфоломеевскую ночь. Так получилось, что мы оказались рядом в турнирной таблице. Нас разделяло пол-очка, и Псахис играл белыми. Партия получилась боевой. Я сыграл вариант, идеи которого мне в свое время в 1978 году показал  Гавриил Николаевич Вересов. Он тогда тренировал команду Смоленской области (мы готовились к зональным соревнованиям в Новгороде). С тех пор я много партий сыграл этим вариантом. Псахис отреагировал сильнейшим образом. Я получил позицию явно худшую – скорее всего, проигрышную. Но мое упорство помогло мне дотерпеть до конца, и партия закончилась вничью. А своему сопернику я тогда, помнится, сказал: «А теперь дождемся, Лев, пока я буду иметь белые фигуры, и я тебя обязательно обыграю!».

Меня приметила старший тренер сборной России Тихомирова Вера Николаевна – женщина сильного характера, любящая шахматы. На сборы молодежной команды я предложил взять нашу талантливую шахматистку Лидию Оглоблину (сегодня Соломонова). Она родом из Сафонова. Ее отец трудился на шахте, с детства привил дочери любовь к шахматам. И в дальнейшем Лида проявила себя с самой лучшей стороны. На сборы меня Вера Николаевна взяла одним из тренеров. В тренерском составе также были Владимир Коренский – наш руководитель, Орест Аверкин – известный теоретик с Урала, очень сильный шахматист. Для меня, еще малоопытного тренера, эти сборы стали своеобразным посвящением в профессию. Я очень многое приобрел, и это мне впоследствии очень пригодилось.

После сборов меня пригласил на сессию в только созданную свою школу Александр Панченко. Но на тренерской работе я еще в дальнейшем подробно остановлюсь. А здесь скажу, что с начала 80-х годов я тренерскую работу успешно совмещал с карьерой действующего шахматиста. Участвовал в основном в турнирах спортивного общества «Урожай». Довелось играть против таких сильных шахматистов, как гроссмейстер Ратмир Дмитриевич Холмов. С ним, кстати, мы сыграли восемь партий. Лишь одна из них стала договорной: в Смоленске в 1997 году на Кубке России гроссмейстер предложил мне сыграть вничью. А я должен был играть белыми. Уважил товарища, потому что он претендовал на приз лучшему ветерану. Конкурентом Холмову был Игорь Аркадьевич Зайцев. Конечно, найдутся те, кто бросит в мою сторону «камень». Но в качестве оправдания скажу, что я совмещал участие в первенстве с организаторскими делами. А они были очень трудоемкими. Так что нагрузка на меня выпала большая. И один дополнительный выходной оказался весьма кстати. Поэтому я в какой-то степени благодарен Ратмиру Дмитриевичу за то, что он предложил ничью. Еще неизвестно, как бы я сыграл, хватило ли бы у меня сил.

Осенью 1981 года на Сокольей горе мы организовали первенство Нечерноземья. Наша команда участвовала в соревновании в таком составе: на первой доске играл я, на второй – Игорь Шляхтин, на третьей – Генрих Лен, на доске женщин – Людмила Дмитриенкова (Грибкова), на доске юношей – мой воспитанник Сережа Смирнов, на доске девочек – моя воспитанница Светлана Анисенко. И такой командой мы сумели занять второе место. В последнем туре нам не повезло во встрече со Свердловском. Генрих Лен, имея абсолютно лучшую позицию, умудрился зевнуть ферзя. Но потеря очка не помешала нам выйти в финал Всероссийских сельских игр, который состоялся в городе Горьком (сегодня – Нижний Новгород). А в финале неожиданно для всех мы заняли первое место. Соперники были очень сильными. Скажем, в первом же туре мы сразились с командой Московской области, которую возглавлял Ратмир Холмов. Опять гроссмейстер предложил мне ничью без серьезной борьбы. Я сказал, что давайте играть. Но выигрыша белыми не добился. Встреча все равно закончилась вничью, хотя у меня  имелся незначительный перевес. Но не зря Холмов считался одним из лучших защитников среди сильнейших шахматистов СССР.

В 1984 году мне довелось участвовать в Кубке СССР среди спортивных обществ (как потом оказалось, ему суждено было стать последним в таком формате соревнований). Я был тренером и запасным игроком команды общества «Урожай». И вот мне доверили играть три последних тура, среди соперников оказались два гроссмейстера. Сначала мы играли против команды Вооруженных Сил, которая на тот момент являлась сильнейшей в Европе. Команду возглавлял Анатолий Карпов. Но, к моему сожалению, он на этот тур заменился. Моим соперником стал Владимир Тукмаков, который в 1983 году стал вице-чемпионом СССР. Получилось словно по пословице: хрен редьки не слаще. Холмов почувствовал недомогание. На собрании команды я пообещал биться до конца и не сдаваться. Мы шли на последнем месте, и команда Вооруженных Сил могла нас недооценить. Может, так оно и было. Но, тем не менее, я солидно разыграл с Тукмаковым дебют ферзевых пешек. И партия привлекла внимание многих участников Кубка СССР, потому что многие жаждали поражения армейцев или хотя бы ничейного исхода нашего матча, чтобы команда Вооруженных Сил потеряла очки. Партия развивалась следующим образом: сначала у меня была некоторая инициатива, потом мой соперник стал делать резкие контр выпады, чтобы мою инициативу ликвидировать. Но решающий контр удар оказался не в его пользу. И к моменту обоюдного цейтнота перед откладыванием партии оказалось, что у гроссмейстера не хватает двух пешек. В этот момент командный счет был равным. Я довел партию до победы, и впервые в турнире команда Вооруженных Сил потерпела поражение – все остальные команды армейцами были повержены.

Во время нашего поединка с гроссмейстером к нашему столику подходили Михаил Таль, Лев Полугаевский, Марк Тайманов. Всем любопытно было запечатлеть моменты игры, в которой смоленский мастер побеждает серебряного призера первенства СССР. Но признать поражение Тукмакову не хватило мужества – на доигрывание он не явился. После того фиаско на других турнирах Владимир Тукмаков просто перестал меня замечать. Но в 2018 году в Минске на турнире, посвященном памяти известного белорусского гроссмейстера Виктора Купрейчика, Тукмаков играл в турнире ветеранов, а я – в основном турнире вместе с Коробовым, Андрейкиным, Мамедовым, другими сильными шахматистами. В кулуарах того турнира я пообщался с известным гроссмейстером Геннадием Сосонко, который являлся блестящим шахматным публицистом. Ему я сказал, что не согласен с его высказыванием, будто Холмов являлся «шахматистом от сохи» - то есть игравшим по интуиции, а не на основе глубокой теоретической подготовки. Своему собеседнику я сказал, что видел у Ратмира Дмитриевича исписанные вариантами из партий тетради, что у гроссмейстера имелись солидные труды по шахматным окончаниям. Во время нашей беседы к нам подошел Тукмаков, мы поздоровались и нормально общались. Кстати, на тот момент Владимир Тукмаков являлся тренером сборной Белоруссии.

Именно благодаря работе в ДСО «Урожай» я набрался опыта как тренер и игрок, стал первым послевоенным мастером спорта СССР по шахматам в истории Смоленщины. Тем самым, как бы дал толчок другим – покорять мастерский рубеж. В 1982 году сюда приехал Олег Владимирович Свирин, выпускник шахматного отделения ГЦОЛИФКа, Ирина Пастухова, выпускница этого же отделения. И в Смоленске Олег  стал мастером спорта СССР, а Ирина была близка к достижению мастерского норматива.

На снимках: 1. Участники чемпионата России в Казани, 1980 г.; 2. Участники соревнований за Кубок СССР среди обществ. Киев, 1984 г.

Фотогалерея