Смоляне помнят великого земляка

Автор прислал в редакцию журнала "Смоленск" предисловие к книге и одну из глав. Полагаем, читателям будет интересна эта статья, и они захотят прочитать всю книгу, когда она появится в фондах библиотек и в книжных магазинах.

Предисловие к книге

     Приуроченная к 180-летию великого первопроходца-смолянина Николая Михайловича Пржевальского, которое будет отмечаться в апреле 2019 года, из печати выходит книга члена Союза писателей России и действительного члена Русского Географического общества, хранителя «Музея смолян-первопроходцев», Александра Дмитриевича Крячуна: «Последняя верста к подножию неба».

      Название книги ясно и удачно указывает на последние трагические страницы жизни и смерти  первопроходца Центральной Азии. Но не только об этом событии идёт речь в книге автора. В ней он описывает также природу Киргизского края, где у священного озера Иссык-Куль нашёл своё последнее пристанище великий первопроходец, рассказывает об удивительной и неспокойной истории Прииссыккулья, затрагивает тему затемнённой до настоящего времени геополитической деятельности Н.М. Пржевальского и его ученика П.К. Козлова, также уроженца Смоленщины.

    Главная тема в книге – это опровержение прочно устоявшейся версии гибели Н.М. Пржевальского от заражения брюшным тифом. Автор довольно убедительно, путём сопоставления симптомов заболевания, категорично приходит к своей точке зрения о смерти путешественника, доказывая свою версию путём неопровержимых документов.

      Александр Дмитриевич проделал большую работу в исследовании этой темы: тридцать лет он изучал природу районов Средней Азии, в том числе места экспедиционных маршрутов Н.М. Пржевальского, а последние пять лет у него ушло на дополнительную работу по сбору интересующего материала, работая в библиотеках и архивах гг. Москвы, Санкт-Петербурга и Смоленска.

    Обобщив все собранные за многие годы материалы по Н.М. Пржевальскому, он приходит к своему главному выводу о болезни и смерти путешественника, опровергая выводы биографов, которые начиная с первого очерка о жизни Николая Михайловича, выпущенной его другом Дубровиным Н.Д. в 1890 году, принимали единую причину кончины путешественника. Таким образом, существующая до сих пор гипотеза гибели Н.М. Пржевальского от выпитой во время охоты сырой речной воды из реки Чу, заражённой брюшным тифом, уходит в небытие. Одновременно воздаётся честь человеку земли русской Н.М. Пржевальскому в отсутствии им нарушения правил и устава работы в экспедициях, в том числе «не употреблять продукты и воду не прошедшей термической обработки».

   Хочется поблагодарить автора за проделанный труд, где, заметим, он сам стал первопроходцем в поиске настоящей истины последних дней жизни и смерти Н.М. Пржевальского, реабилитировав его перед человечеством.

   Хочется верить, что книга будет с достоинством оценена многочисленными читателями-смолянами и не только ими. А также теми, кто готов брать пример и трудиться по достоинству во славу нашего отечества, как это сделал в своё время наш великий смолянин Николай Михайлович Пржевальский.

                                                                         А.С. Кремень,

                                     кандидат географических наук, доцент,

                            заведующий кафедрой физической географии 

                         Смоленского государственного университета,

               действительный член Российского географического  

                                                                                       общества.

Ошибка биографов, затронувшая честь офицера и первопроходца

Биографию Николая Михайловича Пржевальского  писали многие.

      Самое первое печатное упоминание о «воде, как источнике заражения Н.М. Пржевальского», прозвучало из уст его учителя и наставника, вице-председателя ИРГО Петра Петровича Семёнова на собрании Географического общества по случаю смерти Николая Михайловича Пржевальского 9 ноября 1888 года: «Милостивые государи! 20-го октября не стало Николая Михайловича Пржевальского. Тяжкая болезнь в пять дней унесла в могилу этого мощного телом и духом русского богатыря, память о котором долго будет жить в легендарных почти рассказах полудиких племён Нагорной Азии. Схватил он, по видимому, тифозную горячку ещё при проезде своём через Пишпек, где, разгорячившись на охоте, выпил холодной воды из источника и продрог в холодном ветру в отсыревшей одежде. Но этот инцидент он не обратил внимания и, как многие мощные организмы выдерживал опасную болезнь на ногах, не подозревая даже, что был болен. В Караколе Николай Михайлович усердно занимался сбором экспедиции, ходил на охоту, жил в юрте, и только 15 октября пришёл к сознанию, что болен и обратился к медицинской помощи. Но было уже поздно, по-видимому, не выдержал чрезмерного повышения температуры крови, и нашего великого путешественника не стало»[1].

       Первым биографический очерк о нём составил Н.Ф. Дубровин.     «Тотчас после смерти нашего знаменитого путешественника его друзья и знакомые обратились к Н.Ф. Дубровину с просьбой написать биографию Н.М. Пржевальского. Николай Фёдорович – почитатель и товарищ Николая Михайловича по Императорской Академии наук, с удовольствием взялся за это дело, которое он выполнил с любовью и необыкновенно скоро»[2].

   Эта книга явилась главным источником для всех последующих биографов Н.М. Пржевальского, которые черпали из неё все основные факты из жизни путешественника.

   Николай Дубровин так-же указал на то, что Пржевальский «…пил во время охоты воду из реки Чу…»[3], от которой заразился брюшным тифом и умер. Он выдвинул версию, руководствуясь показаниями В.И. Роборовского[4] и П.К. Козлова, которые были непосредственными участниками экспедиции и свидетелями ухода учителя, чья смерть наступила 20 октября 1888 года на берегу Тянь-Шаньского озера Иссык-Куль.

    Последующие биографы, а их около сотни, ссылаются на эти показания двух друзей Пржевальского. Единственный свидетель, который был с Николаем Михайловичем на охоте 5 октября 1888 года – это В.И. Роборовский. Он вспоминает: «…4 октября мы поехали с Николаем Михайловичем в Пишпек[5] из Верного[6], куда ездили вдвоём за серебром и другим делам. Не доезжая одной станции до Пишпека, дорогою видели массу фазанов, которые искусили Николая Михайловича отправиться 5-го числа на охоту. Охота была удачная, но несчастная по последствиям. Уже, совсем вечером Николай Михайлович пришёл усталый и вспотевший на станцию, напился холодной воды и лёг спать…»[7]. О выпитой из реки воды нет речи. Эту тему продолжает биограф Л. Репин: «День стоял жаркий, и Пржевальский, несколько раз пил сырую воду. Роборовский не видел этого, а то бы, конечно, не позволил ему: ведь сам же многократно наказывал сырой воды не пить никогда…»[8].

      Прямых доказательств, что Николай Михайлович пил воду во время охоты – нет. Только предположения, построенные на догадках. Просто была выбрана самая «лёгкая и простая» версия «выпил заражённой воды, заболел и умер!». Даже небольшие знатоки экспедиционной жизни, не усвоившие  суровую школу трагедий и неудач,  подумав, не пришли бы к тому выводу, что человек, постоянно находящийся в походе, не взял с собой флягу с чистой водой?

   Далее, по ходу повествования, автор разъяснит, что в тех местах, «где год назад свирепствовал тиф»[9]  заражение сводилось к нулю.

   Теперь, более века, над Н.М. Пржевальским висит немой укор, брошенный его биографами в нарушении общепринятых строгих правил жизни в экспедициях «не употреблять воду и еду, не прошедшей термической обработки»:

    – «…к тому же он пил во время охоты воду из реки Чу, которая даже и туземцами считается вредною в сыром виде…»[10]. (Эта цитата из биографического очерка Н.Ф. Дубровина ещё будет обсуждаться в дальнейшем);

    – «…знаменитый путешественник скончался в Караколе, после того как несколько раз пил на охоте воду, заражённую, по-видимому, тифозными бациллами…»[11];

   – «Николай Михайлович несколько раз пил сырую воду как раз в тех местах, где недолго перед тем жили киргизы, повально страдающие тифом. Мы долгое время не хотели верить, чтобы Пржевальский мог позволить себе делать то, чего не позволял нам, в данном случае никогда не пить некипячёной воды, а сам…»[12];

   – «Николай Михайлович несколько раз пил сырую воду в местах, где зимой 1887 года свирепствовал тиф. Так и осталось загадкой, как он мог позволить себе пить сырую воду, когда всем участникам экспедиции категорически запрещал это…»[13].

   Этим самым, пишущие о Н.М. Пржевальском, невольно упрекают его в собственной гибели. И нет ничего горше для Русского офицера, чем быть незаконно обвинённым, будто он пренебрёг уставом экспедиции, хотя сам должен был соблюдать его свято и подавать личный пример.

   Последнее высказывание Козлова В.И. «…так и осталось загадкой, как он мог позволить себе пить сырую воду…» возьмём за отправную точку расследования. Автор взялся за немыслимо трудную задачу – реабилитировать великого первопроходца. Призвав на помощь свой тридцатилетний опыт экспедиций и пятилетние поиски в архивах и библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга и Смоленска, по крупицам высветили реальное положение дел. 

Фотогалерея