Скульптор Татьяна Невеселая... Это имя лишь недавно появилось на слуху, но работы этого автора уже отмечены вниманием завсегдатаев вернисажей. Их не забудешь: своеобразие пластического языка, зрелое мастерство, несомненный талант. Однако до сих пор еще для смолян этот художник - «терра инкогнито», хотя на той же Украине, например, музеи Киева, Тернополя и ряда других городов купили значительное количество работ скульптора. Откуда и как она ворвалась, если это слово употребимо, в наше обжитое художественное пространство? Откуда приехала? Где состоялась ее творческая личность?
…Думается, это всегда непостижимость - безмолвный диалог творца «за кадром» и зрителя, остановившегося перед его творением. Что на финише виртуального контакта: потрясение или холод скупой мысли? Слезы восторга или циничный жест всезнания? Но что бы ни унес с собой зритель, это несоизмеримо меньше того, что отдал своему творению автор. Так было всегда, во все времена. «Я что-то не помню среди моих товарищей радостных, светлых, счастливых..., - писал в свое время Николай Николаевич Ге, один из крупнейших художников позапрошлого века, об Иванове, Федотове, Крамском. - Когда встречаешь мысль о том, что искусство дает какие-то необыкновенные радости, делается как-то странно. Точно говорящие не видят, какими усилиями оно достигается...».
«Усилия», наверно, слабо сказано? Сколько художников, творцов положили к подножию своего призвания все житейские радости, любовь, семью? Служение искусству пожирало, как монстр, годы и судьбы. Ведь доходить в муках творчества до самых основ бытия: «жизнь - смерть» - сгореть изнутри можно. Так что предпочесть? Понятно, Татьяна Ивановна прожила все акты этой «драмы выбора». «В моей жизни будет только скульптура», - решила девочка Таня, заканчивая специальную школу при Академии художеств СССР (это «воспитательное училище» при Академии художеств России было основано в 1764 году в царствование Екатерины II). Сюда привезли ее в 12 лет из Смоленска, где отбирали самых художественно одаренных детей. Оказавшись переростком для «воспитательной школы», она года на четыре отставала от остальных в знаниях. Но надо было знать ее редкое упорство и самостоятельность уже с молодых ногтей, чтобы не удивиться - закончила ленинградскую школу блестяще, лучшей ученицей. А все «подарок родителей», редких тружеников, спавших по пять часов в сутки, стремившихся хотя бы поднять троих детей: специально воспитанием заниматься было некогда. Уже в три года Таня много делала только «сама». В шесть настояла - пойду в школу вместе со старшим братом. Чтобы не болталась по улицам такая настырная и любопытная, родители определили в смоленскую художественную школу, не подозревая, что случайно, не долго сумняшась, подарили дочери судьбу. Повезло с учителями, известными деятелями искусств на Смоленщине - В.Н. Коробовым, С.Е. Потаповым, Л.И. Азаренко, Л.П. Даниленковой, Ю.М. Грачевым. Да и девочка подавала большие надежды. Но когда выбор приезжего ленинградского педагога остановился на ней, растерялись ее родители. Иван Алексеевич и Нина Ниловна (ныне, слава Богу, здравствующие): как девочке в 12 лет оторваться от дома, от семьи? Не разрешить? «Не пустите - голодовкой себя уморю...» И весь сказ.
После «Воспитательной школы» поступила в Академию художеств. И опять повезло с талантливыми учителями, среди которых были В.Н. Соколов, скульптор М.А. Керзин, ученик Врубеля, педагог милостью Божьей, в чьей мастерской она постигала азы мастерства, и который призывал будущих ваятелей полюбить форму внутреннюю, форму внешнюю. С тех пор навсегда - если не находит скульптор Татьяна Невеселая в образе соответствия двух стихий - и браться за работу не будет: душа не примет, рука не поднимется.
В Ленинграде все очень ладно складывалось. Безумно красивый город. Академия художеств, легкие шаги в будущее - к чему-то очень-очень своему. Вот только «этого» не надо - любви там, семьи... Ведь говорила великий скульптор современности Анна Голубкина: «Искусство связанных рук не любит. Женщина в семье - пленница...». Но судьба обожает иронию: «Если хочешь рассмешить Господа Бога - расскажи о своих планах». Он не вошел, а ворвался в ее жизнь - веселый, жизнерадостный, красивый, талантливый, уже заканчивающий Академию художеств - Николай Невеселый.
- Счастливые были годы, - рассказывает Татьяна Ивановна, - рождение первенца Тараса. Он родился после первой сессии на первом курсе. Недолгий декретный отпуск и опять учеба. Однако, недоучившись на третьем курсе Академии художеств, уехала с мужем в г. Тернополь (Украина), куда его распределили. Перевелась в Киевский художественный институт. Всю неделю в Киеве - к выходным ночным поездом в Тернополь: все переделаю, все приготовлю - и снова назад. Закончила с красным дипломом. Оставляли в Киеве, чем только не соблазняли. Но в Тернополе были муж, ребенок. А потом рождение двух других сыновей... Впрочем, рождение сыновей не прервало ни на день моей работы. Конечно, я не работала по мрамору или граниту, молотком или киянкой в эти месяцы -делала что полегче. Но без перерывов. Рисовала их с первых дней после рождения. Это было так интересно! Ну, и конечно, пеленки, прогулки, бесконечная стирка, обеды. Потом их учеба, уроки в английской спецшколе...
Но скажем - параллельно-то непрерывная творческая работа в мастерской – десятки бюстов, памятников, рельефов, выполнение заказов - в дереве, мраморе, граните. Среди них - многофигурные композиции, как например, «Лето 1941-го», портреты многих деятелей политики, науки, искусства Украины, героев Великой Отечественной, памятные знаки воинам-афганцам, памятник замученному в Освенциме М. Кольбе и другие монументальные произведения. Не правда ли - предельно плотный рабочий график для женщины-скульптора, матери трех сыновей, хозяйки семьи? Кстати, семьи, где должны были ужиться два творца - несовместимых по творческим темпераментам, но нежно любящих друг друга (Николай Васильевич год назад ушел из жизни, оставив талантливые работы, среди которых прекрасный памятник Т. Шевченко в Тернополе).
Если два скульптора в семье - испытание на терпимость, и если три? Старший сын Тарас уже в четыре года во время крещения твердо ответил священнику: «Буду скульптором». В студенческие годы в Академии художеств был удостоен искренней похвалы педагогов: «В семье скульпторов Невеселых родился третий, чей талант превосходит талант родителей вместе взятых». Сейчас Тарас Невеселый успешно работает в Санкт-Петербурге.
А как же «связанные руки»? Например, гений Анны Голубкиной потребовал огромных жертв - отказа от личной жизни, семьи, материнства. Оправданных ли? Каждый творец это решает для себя.
- Это я «по детству» отказывалась, - признается Татьяна Ивановна. - Твердо убеждена: во имя призвания ничего не надо менять в жизни. Будь это все у А. Голубкиной - это бы обогатило и ее жизнь, и творчество. Ведь ее не раз лечили - подводила психика. Сейчас по прошествии лет считаю: все в моей судьбе идет как надо - любовь, семья, дети, внуки. И творчество. Которое отражает жизнь. А как отразишь, если ее не прожила, а так, прошла мимоходом? Материнство помогло познать жизнь «из самой глубины». Это то, что недоступно мужчине. И что безгранично расширяет пространство личности женщины, тем более если она - творец».
Забегая вперед, скажем: образ Божьей Матери с младенцем Иисусом Христом на руках (заказ поляков, памятник установлен в г. Жешуве), мало сказать, творческая удача - в нем особое изящество силуэта, компактность формы, четкость и плавность линий. Но главное - все пластические приемы подчинены сверхзадаче: приблизить зрителя к истине - божественному таинству материнства. Аура этой монументальной работы даже с фотографии - завораживает, не отпускает...
Есть в творчестве Татьяны Невеселой много загадок для зрителя, много вопросов. Как будучи «насквозь» советским скульптором параллельно с многочисленными «светскими» работами (а мы уже перечисляли - портреты и бюсты «деятелей», сюжеты на тему современности), скульптор смогла создать множество работ на библейские сюжеты? (Это монументальные скульптуры «Матерь Божья», «Михаил Архангел», «Святое семейство», «Распятие Иисуса Христа», большое число рельефов «Крестная дорога на Голгофу», установленные внутри и на фасаде польских костелов и т.д.). Как смогла не только перешагнуть через сложности официальные, организационные, материальные, но и глубоко личностные? Смогла передать в серии рельефов «Скорбный путь Христа» немыслимые муки Создателя?.. И не просто передать, а воплотить с незаурядной образной силой, относясь к изваянию как к живому из плоти и крови существу? И при этом - и это правда - испытывая собственную душевную и телесную боль... Каково это для человека, художника, которому все детство, юность и даже зрелость навешивали идеологические шоры вместе с премудростями атеизма? Отвергали и низвергали «пресловутые» духовные ценности? Но начать с того, что Чувство, Вера неосознанно жили в ней. А вышли из подсознания и спасли ее чудесным образом в час непредвиденной чрезвычайной ситуации. Где-то через полгода после этого из Тернополя в Жешув, польский город, на «Дни славянской культуры» выехала делегация художников и в ее составе - Т. Невеселая.
- Конечно, я повезла несколько своих работ: скульптурные портреты Леонардо да Винчи, Т. Шевченко, «Лето 41-го», рисунки, - вспоминает Татьяна Ивановна. - И там, в Жешуве, ко мне подошел заместитель мэра по культуре с вопросом: «А не могли бы Вы вылепить папу Римского Иоанна Павла II?» - «Могла бы». - «А что для этого нужно?» - «Пластилин». Его доставили мне в гостиничный номер, где я с помощью ключа от номера и вылепила рельефный портрет папы Римского - другого инструмента под руками не оказалось. Портрет очень понравился. Его отлили в бронзе и послали папе Римскому с письмом, где говорилось об авторе и... ключе от гостиничного номера. В ответ Его Преосвященство прислал благодарственное письмо, подарок и главное - свое благословение, которым я очень дорожу, которое помогает и сопровождает меня всегда. Это было начало моей, растянутой на годы, творческой командировки в Польшу, где я жила и работала по мере поступления заказов. Один из них мне по особому дорог. После создания и установки в Жешуве «Михаила Архангела» полякам захотелось увидеть меня автором монументальной скульптуры в г. Освенциме, посвященной национальному герою Максимилиану Кольбе, польскому ксендзу, который пошел на смерть, предложив себя вместо итальянца. Тот, узнав о предстоящем «походе в крематорий», воскликнул: «Бедные мои дети, как они без меня?!» Кстати, он еще был жив, когда в Освенциме устанавливали памятник М. Кольбе. Над памятником мы с сыном работали в течение месяца. Высится он на 3-4 метра, и хотя, вроде бы, статичен, «говорят» только лицо и руки. Он верил, что не умрет в памяти людей. Надо было донести его трагедию: легко ли расставаться с жизнью? Она дается один раз... Всю эту боль художник пропускает через себя.
Надо сказать, в Польше очень чтят своих героев. И потому работать там доставляло удовольствие. Да и люди очень привлекательны: трудолюбивые, спокойные, хорошие семьянины, по большей части интеллигенты в самом высоком смысле. (Граждане г. Жешува в знак благодарности, признания таланта и мастерства автора установленных в городе монументальных скульптур, наградили Т. Невеселую особым Дипломом и премией. И до сих пор идут на ее адрес благодарственные письма поляков – Р.Г.). Меня много раз просили остаться в Польше навсегда: «У вас будет все, вы сделаете карьеру». Но меня это не устраивало. Я даже не осталась в Тернополе, где у меня 4-комнатная квартира улучшенной планировки. Хотела в Смоленск, мой любимый город. Хотела иметь свой дом, свое «гнездо». В памяти, перед глазами всегда был Смоленск, отчий дом, где я выросла. Это был райский уголок: по утрам пели соловьи, вдали горели купола Собора, дурманяще пахли падавшие осенью яблоки. Мне всего этого не хватало.
…Прошли годы и годы. И она вернулась в Смоленск. Ностальгический взрыв разметал последние страхи: где жить с сыновьями? Как вписаться в творческую жизнь? На ее долю выпали скитания по частным углам, многолетняя битва за российской гражданство (в давке в Украинском посольстве в Москве ей сломали ребро). И, понятно, чисто бытовые трудности - Смоленск не балует заказами на скульптуру, а сыновей надо поднимать. И хотя многое ее не устраивает, попросту шокирует (свалки, пьянство, хамство) - «дым Отечества и сладок и приятен...». Она - у себя дома. Уже из-под ее талантливых рук в Смоленске вышло немало произведений: «Божья Матерь», «В бане», «Леонардо да Винчи», «Радостный день», «Христос и Понтий Пилат». Впереди много задумок, творческих работ. И верится, они будут исполнены не только мастерства, но и той чистоты души, которая органически присуща Татьяне Невеселой. Кстати, неслучайно первая ее, дипломная, работа, заслужившая серебряную медаль, называлась «Чистые росы». Она доносит пленительный образ юноши, идущего по чистой росной траве, несущего как драгоценный сосуд, счастье своего пребывания под небесами. «Чистый, пробивающийся к солнцу росточек, - говорит Татьяна Ивановна. - Это так важно: красивый человек - на красивой земле…