Автор настоящих мемуаров ветеран Великой Отечественной войны, фронтовой летчик Анатолий Ильич Петров, 1922 года рождения. После войны свыше 40 лет работал учителем истории и директором восьмилетней сельской школы в Тёмкинском районе.
Перевоспитали
После окончания училища перед отправкой на фронт мы два месяца тренировались в запасном полку под Новороссийском. Капитан, командир эскадрильи, держал нас на казарменном положении. Даже в кино не пускал.
В день отлёта в Москву сочинили капитану «благодарственное» письмо, поместили его в термос и сбросили возле штаба.
Прибывшая в эскадрилью группа новых молодых лётчиков благодарила нас – комэск изменил своё отношение к молодёжи.
Перепутал
Мы с Гришей Вовченко отрабатывали приёмы воздушного боя. Он на обыкновенном Як-7б, я на таком же, но двухместном. Мой самолёт оказался более маневренным, и Гриша никак не мог зайти мне в хвост, а я почти не выпускал его из прицела. Такой «бой» неинтересен, и я незаметно вышел из него.
А в это время на аэродром возвращался на такой же спарке, как моя, командир полка. Гриша его и атаковал. Командир принял это за хулиганство и дал «асу» десять суток домашнего ареста.
Первая встреча с Героем
В октябре 1943 года я с группой выпускников Черниговского авиационного училища прибыл в истребительный полк № 728 на Первый Украинский фронт. Заходим в землянку, где лётчики отдыхали, ожидая команды на боевой вылет, и слышим из-под стола: «Я, Игорь Кустов, слабак!»
Оказалось, что «слабак» проиграл партию в шахматы и выполнял такие вот условия игры. Как же мы были удивлены, когда увидели на груди Игоря Звезду Героя. Узнали потом, что получил он Героя за таран Ме-109 на малой высоте своим И-16. Был ему тогда 21 год.
Любовь и смерть
Полк перебазировался на центральный аэродром в Киев. На фронте установилось затишье. Командование использовало его для пополнения эскадрилий самолётами. За ними была отправлена в Саратов на завод группа лётчиков. Получив новые Яки и долетев на них до Прилук, вынуждены были ожидать улучшения погоды. По всему маршруту до Киева стоял густой туман.
Прошло несколько дней. Погода не улучшалась. Герой Советского Союза Игорь Кустов не вытерпел и вылетел без разрешения. К нему присоединились еще трое. Не долетев до Днепра, врезались в туман. Три самолёта разбились. Лётчики погибли. Среди них был и Игорь.
Причина нетерпения Игоря была в том, что он влюбился в киевлянку Люсю. Число сбитых самолётов вот-вот позволило бы ему стать дважды Героем.
Бесстрашный Страхов
Немецкий истребитель подбил наш Як. Пилот сумел благополучно приземлиться, хотя и с убранными шасси. Но привязные ремни заклинило, и пилот не смог покинуть кабину. А немец сделал новый заход, спикировал и поджег Як. Пощадило небо пилота, а земля не защитила. Это был мой однокашник по летному училищу мл. лейтенант Страхов.
«Автопилот»
Возвращаясь с боевого задания, Николай Севастьянов увидел выше себя немецкий самолет Хейнкель-111. Это был дальний разведчик. Коля решил его догнать и сбить. Но не учел, что такие разведчики летали на большой высоте и пользовались кислородными масками. На наших истребителях масок не было.
Николай упорно подбирался к Хейнкелю и… потерял сознание. Пришел в себя на высоте трех километров в беспорядочно падающем самолете. Сообразил, собрался и вывел самолет из падения.
Отблагодарил
Выполняя задание на самолёте По-2 в предгорьях Карпат, лейтенант Цыганков был обстрелян. Пуля прошла через икроножную мышцу.
Полковой врач, хирург по специальности, решил обработать рану на своём медпункте. Обезболивающих средств не было. Решил использовать спирт. Налил полный стакан и заставил пациента выпить. Через несколько минут раненый уснул. Хирург быстрым движением скальпеля сделал надрез тканей. И тут же получил здоровенную оплеуху от пациента, который после этого смиренно заснул.
Пари
Командиру второй эскадрильи Николаю Худякову внезапно стало плохо, и его отправили в госпиталь. Оказалось, из-за пари.
На аэродром пришёл дедок продавать мёд. Лётчики купили. Худяков заявил, что за один присест съест целую банку. Заключили пари. И он выиграл.
Ревнивые комиссары
– Семён, ты, что сегодня рано пришёл?
– Так обстоятельства сложились.
Семён – механик моего самолёта. Красавец парень, земляк Есенина. Имел большой успех у женщин. Вот и здесь, в Германии, ходил к полячкам, ожидавшим отправки домой после освобождения из неволи.
Через несколько минут в нашу комнату врываются полковник и подполковник с автоматом – начальник политотдела дивизии с заместителем и начинают бить Семёна. Можно ли дать сдачи? Попробуй – живо в штрафбате окажешься.
Позже Семён объяснил, что когда он был у панночек, заявились двое этих кавалеров и приказали ему убираться. Однако девушки не пожелали развлекать 50-летних ухажёров и прогнали их. Вот ревнивые комиссары и наказали сержанта.
Рисковый
Мой друг Андрей Качковский постоянно попадал в разные переделки. Однажды пошёл он на взлёт да отклонился при разбеге и врезался в стоящий на краю взлётной полосы ИЛ. Самолёты – в щепки, а пилот без единой царапины.. Командир полка хотел отдать его под трибунал, но заступился Батя, командир дивизии полковник Николай Семенович Герасимов, любимец лётчиков, Герой Советского Союза.
В воздушном бою самолёт Андрея подбили. Пришлось воспользоваться парашютом. Спускался прямо на линию фронта. Немцы открыли огонь из автоматов. Одна пуля пробила наушник шлемофона, другая поранила руку. Приземлился на нейтральной полосе, сбросил парашют и побежал к своим. Немцы открыли по нему огонь и пустили броневик. Наши – танк. Броневик подбили. Андрея подобрали. Через два дня он был в родном полку.
А вот как-то, возвратившись с задания, он пошёл на посадку и понял, что не действует руль глубины. Выход один – покинуть самолёт с парашютом. Но Андрей решил подойти к посадочной полосе на бреющем на большой скорости. Над бетонкой убрал газ и выключил зажигание. Самолёт «клюнул» вниз. От удара шасси отвалились, а самолёт занял горизонтальное положение и заскользил на брюхе по посадочной полосе. Риск оправдался.
За Аньку!
Утром над аэродромом под Тернополем появились немецкие штурмовики Фокевульф-190 и начали обстреливать самолёты на стоянке и сбрасывать кассеты с мелкими бомбами.
Яки мало пострадали – они были укрыты в капонирах. Но погибли три девушки, укладчицы парашютов. Среди них Аня, подруга Андрея Качковского.
Узнав о её гибели, он вскочил в самолёт, подобрался к одному Фокеру и сбил его. Поступок безрассудный – на взлёте самолёт беззащитен. Редчайшая удача: немцы не заметили взлетающего Яка. «Это им за Аньку!» – сказал лётчик.
Волшебные слова
Захар Мшвидобадзе, пролетая недалеко от своего аэродрома, заметил пару разведчиков Ме-109. Решил атаковать. Задав двигателю максимальные обороты, пошёл на сближение. Немцы стали уходить.
Фанерное покрытие крыльев не выдержало нагрузки, и Як стал разваливаться. Пришлось спасаться на парашюте. С одной ноги лётчика свалился унт.
Наши пехотинцы, приняв парашютиста за немца, начали по нему стрелять. Захар в ответ выдал пароль в виде отборного мата. Обстрел прекратился.
Судьба ангела
Полк получил долгожданный По-2. Теперь и я на коне. По состоянию здоровья списан с истребителя на «кукурузник».
Немецкие асы на своих истребителях рисовали бубнового туза, наши – звёздочки, по количеству сбитых самолётов. Решил и я на своей стрекозе изобразить «герб связного». Нарисовал на борту ангела с пакетом на ленточке через плечо, дующего в трубу. Пролетая на малой высоте над работающими в поле женщинами, видел их улыбающиеся лица и приветливо машущие руки.
В полк прилетел командир корпуса. Увидел ангела.
– Чей самолёт?
– Мой, товарищ генерал.
– Закрасить засранца. Ты бы ещё голую бабу нарисовал.
– Слушаюсь, товарищ генерал.
Воздушное хулиганство
Друзья узнали, что завтра меня пошлют в госпиталь за одним нехорошим человеком, и дали наказ – сделать все возможное, чтобы не лететь. Пусть на попутных добирается. Наказ ясен, но как выполнить?
На следующее утро вызывает начальник штаба и говорит, что сейчас полетит со мной в штаб корпуса, а потом я полечу во Львов, в госпиталь.
И решил я схулиганить. Лечу на бреющем, хотя было приказано не опускаться ниже пятнадцати метров. Подлетаю к высоковольтной линии и резким прыжком перелетаю через провода. Приземлившись, услышал: «Во Львов не полетишь. Отстраняю».