Станут ли писатели «инженерами человеческих душ»?

         В Москве в Доме Пашкова прошёл XVII внеочередной съезд Союза писателей России. На нем новый председатель Правления Владимир Мединский – известный писатель, помощник Президента России и в недавнем прошлом министр культуры страны – объявил курс на консолидацию всех писательских организаций. Короче говоря, призвал литераторов объединиться вокруг Союза писателей России во имя возрождения в нашей стране литературного процесса и статуса писателя.
         О том, что съезд самого крупного в России Союза писателей имеет большое общественно-политическое значение, свидетельствуют направленные в день его открытия приветствия от Президента Владимира Путина, министра иностранных дел Сергея Лаврова, а также видео обращение Сергея Кириенко – первого заместителя руководителя Администрации Президента.
      Как восприняли слова Владимира Мединского представители других писательских союзов, в частности, Союза российских писателей, который так же, как и Союз писателей России, имеет региональные отделения? Об этом наш разговор с председателем Смоленского отделения Союза российских писателей поэтом, публицистом и общественным деятелем Владимиром Макаренковым.

       – Владимир Викторович, стало ли для Вас выступление нового главы Союза писателей России сенсацией?

       – Здесь два момента: как я воспринял эту новость и как я отношусь к объявленному курсу. Само событие, откровенно говоря, удивило, даже потрясло. В 2013 году я был в числе тех 500 писателей России, с которыми в Москве встречался президент Путин. Как известно, никаких изменений в литературном процессе и для писательских организаций после той встречи не последовало, и ждать их, в общем-то, не было надежды. Одна горечь.
       История русской литературы показывает, что многое у нас, если не все, зависит от первого лица в государстве. К примеру, Николай I уважал писательский труд. Взять хотя бы его отношение к А.С. Пушкину. Сталин самолично читал новые книги стихов, выходивших в свет, яркий пример – поэма А.Т. Твардовского «Страна Муравия», обеспечивал финансирование Союза писателей, созданного в 1934 году. И заданной именно Сталиным инерции хватило вплоть до первого российского президента Бориса Ельцина.
       – Союз писателей России, как и Союз российских писателей, представители старшего возраста прекрасно это помнят, образовались после развала СССР, чему предшествовали так называемый «августовский путч» 1991 года и последовавшее в декабре того же года Беловежское соглашение. В чём отличие этих двух писательских объединений?
         – Обе писательские организации вышли из бывшего Союза писателей СССР. Впоследствии к ним ещё добавились Союз писателей Москвы и Союз писателей Санкт-Петербурга. В Смоленске из числа членов Союза писателей СССР тогда тоже образовалось две писательские организации.
        Нашу организацию – Союз российских писателей – принято называть демократической, а Союз писателей России – патриотической. Хотя я никогда не соглашался с таким делением.
      Если вспомнить 90-е годы, речь в то время шла о смене социального строя в нашей стране. То, что эта смена произошла через развал СССР, – вопрос болевой, но факт исторический. Когда это произошло, патриотически настроенные писатели в начале коренных преобразований отстаивали социализм, а демократически настроенные – необходимость проведения реформ. Другое дело, как эти реформы проходили. Но тут уж точно не писатели определяли ход их проведения!
       С течением времени все мы приняли капитализм в России, и понятия «патриот» и «демократ» странным образом трансформировались. Некоторые мои коллеги почему-то стали говорить о «патриотизме» Союза писателей России и «либерализме» Союза российских писателей, вероятно, не понимая того, что перенос в наше время ситуации начала   90-х годов по отношению к писательским организациям в корне ошибочен. Сама жизнь это показывает гораздо убедительнее, чем какие-либо трактовки.
        Большинство писателей ныне в тесном творческом взаимодействии, что совершенно не зависит от принадлежности к тому или иному Союзу. А разногласия, когда они возникают, связаны с разнообразием эстетического восприятия литературного процесса, различными литературными течениями и даже мировоззрениями, без которых подлинное искусство существовать не может. Всему должно быть место, но обязательно при этом должна быть и профессиональная критика, которая сегодня, к сожалению, пылает отдельными кострами в густой литературной чаще…
      – То есть предложение консолидироваться подсказывает сама жизнь?
     – Я так скажу: XVII съезд Союза писателей России, заявивший о предстоящем объединении писательских сообществ под эгидой государства, вселяет надежду на изменение положения писателей в обществе, более внимательное и уважительное отношение к литературному труду, в том числе и на законодательном уровне, на изменение ситуации с книгоизданием, с пропагандой, не побоюсь этого слова, художественной литературы, возвращение к тому, чтобы наша страна вновь стала «самой читающей в мире».
       По силе и, надеюсь, значимости, я приравниваю XVII писательский съезд в литературной жизни страны к 24 февраля 2022 года – дню начала Специальной военной операции на Украине. Это событие изменило нашу жизнь по всем её направлениям, как изменило и мир в целом. Три года назад россиянам нужно было сделать выбор: или активно содействовать СВО, или занять выжидательную позицию, или же – позицию неприятия. Я выбрал первое, итогом стала моя книга стихов «ZV. Русское сердце», изданная в прошлом году на финансовые средства Правительства Смоленской области.
     И сегодня, когда происходит, можно сказать, историческое событие в российской литературе, я его приветствую и принимаю как должное.
       – Изменятся ли требования к членам писательского союза в связи с провозглашением консолидации?
      – Сейчас, конечно, трудно говорить о том, какой будет литературная жизнь в стране в будущем, даже в ближайшем. На съезде присутствовали и члены Правления Союза российских писателей во главе с первым секретарем Светланой Василенко. Они по предложению Владимира Мединского были приняты в члены Союза писателей России. На следующий день после съезда мне удалось поговорить по телефону со Светланой Василенко и с одним из делегатов съезда – председателем Оренбургского отделения Союза российских писателей В.М. Молчановым. А вечером того же дня из Правления пришло разъяснительное письмо членам Союза российских писателей.
      XVII съезд СПР является лишь первым шагом. Он как бы открывает двери. И мы все теперь замерли на пороге в ожидании приглашения, куда следовать дальше. В ближайшее время состоится заседание нового секретариата СПР, должна быть составлена дорожная карта, то есть, определен порядок вступления в СПР для членов нашей организации, а также членов Союза писателей Москвы и Союза писателей Санкт-Петербурга. При этом должен сказать, что общественные писательские организации свое юридическое лицо оставляют, поскольку созданы в соответствии с существующим законодательством России.
      Какие реформы будут проведены с писательским имуществом, какие изменения ожидают книжный рынок, какие будут предлагаться и приниматься законодательные акты по деятельности Союза писателей России, как и в каких объемах и на каких условиях будет осуществляться финансирование организации, мы пока не знаем. Надеемся, что у Владимира Мединского на этот счёт есть конкретный план. Одно можно сказать точно, все зависит как от него, так и от Правления СПР, а также от Министерства культуры Российской Федерации. Замечу, это мое личное мнение, основанное на известной мне информации. Как говорится, поживём – увидим.
      – Повлияет ли объединение писательских организаций на качество литературных произведений?
   – Знаете, мое поколение писателей входило в литературу в роковые 90-е. Мы, как котята, были брошены в литературную жизнь, клокотавшую, как горная река. Писательский труд тогда перестал давать писателям хлеб на пропитание, как это было в СССР. Преобладающее большинство - те, кто не работал в литературной периодике, вынуждены были, кроме своего писательского дела, иметь «профессию» для жизни и прокорма. В результате была нарушена преемственность поколений в литературе.
      В мою молодость в Смоленске было два крупных литературных объединения, которыми руководили поэты Виктор Смирнов и Юрий Пашков, и на занятия к ним ходили молодые авторы, начинающие поэты. Многие из них впоследствии стали членами писательских организаций. Ныне же молодежи и не увидишь в ЛитО. По большей части это люди уже зрелые и даже пенсионеры. Хотя, в ЛитО «Среда» им. Раисы Ипатовой, которым руководит член нашей писательской организации Елена Орлова, ходят молодые люди, но их, конечно, немного. А смоленская «Персона» ограничена рамками Смоленского государственного университета, живет как бы «своей жизнью», хотя в последние годы и возникла тесная связь с ней нашей писательской организации, пять «персоновцев» стали членами Союза российских писателей, это новая страница в литературной жизни Смоленщины.
      Остальная молодежь, в том числе и талантливая, видя, как живут современные писатели, выбирает профессии, которые гарантируют нормальную человеческую жизнь. Это во-первых. Во-вторых, так уж случилось, что несмотря на удручающее положение писателей в России, за прошедшие 30 лет количество членов писательских организаций не то, что не уменьшилось, а даже выросло. В СПР ныне состоит около 8 тыс. человек, в Союзе российских писателей – около 2.5 тыс. человек. Плюс ещё члены союзов писателей Москвы и Санкт-Петербурга. При такой численности, конечно, не всё, что выходит из-под пера писателей, соответствует высоким художественным меркам. Всяк теперь сам для себя и «большой писатель, и издатель, и критик». Обусловлено это отсутствием системно организованной литературной критики, государственных издательств, выпускающих художественные и иные книги, которые бы могли служить и для самих писателей, и для читателей образцами современной литературы. Я говорю о той централизованной организации литпроцесса, которая была в СССР.
       Государство должно издавать лучшее, что есть на сегодняшний момент в литературе, во всем её многообразии и разнонаправленности. Я бы вообще исключил из литературы понятие «книжный рынок»! Книга – продукт духовный, исповедь души. Вот и получается, что мы на рынке торгуем душами.
        Еще хотелось бы, чтобы многие ныне живущие хорошие писатели были «как бы заново открыты в литературе», и их книги изданы хорошими тиражами, и стоили недорого, чтобы к ним был открыт массовый доступ, чтобы о них говорили и писали в СМИ, чтобы литературная жизнь вошла в повседневную жизнь страны, как это было в XX веке.
      – Следующий этап – цензура?
      – Не думаю, что цензура в литературе возможна в современной России. Как я уже сказал, никто ведь не ликвидирует многочисленные общественные писательские организации, не выпускает идеологические директивы для писателей. Свобода слова в литературе соответствует свободе слова в России, и её нормы определены законодательно. А то, что государство не должно и не собирается финансировать издание книг, тем или иным образом направленных против самого государства, против традиционных искусств и культур, религий народов России, книг, искажающих историю, так это не цензура. Это даже не инстинкт самосохранения, а обязанность государства перед своим народом – защитить его от катаклизмов и губительных духовных процессов. Нет, «царская цензура» нам не грозит. Яркий тому пример – поэма «Тёркин на том свете» А.Т. Твардовского в открытом доступе на сайте «www. сultura.ru

Фото из домашнего альбома В.В. Макаренкова.

Фотогалерея