Прерванная дружба длиною почти в полвека

Слово прощания

      Звонок Галины, моей однокурсницы с факультета иностранных языков Смоленского пединститута, был коротким: «У папы криз. Срочно выезжаю в Смоленск».
          Спустя пару дней Федора Ивановича Русакова доставили в больницу скорой медицинской помощи. Там его срочно поместили в реанимацию. Врачи проявляли поистине героические усилия: ликвидировали тромб, различными препаратами пытались справиться с многочисленными кровоизлияниями в мозг. И хотя у сто трех летнего ветерана оказалось крепким сердце, оно в конце концов не выдержало. Не дожив до 104-й годовщины со дня рождения меньше полутора месяцев легендарный партизан, танкист и чекист Федор Русаков закончил свой земной путь. Теперь о почетном гражданине Смоленской области будут напоминать два издания книги о его жизни. Память о нем сохранится в сердцах всех людей, с кем ему довелось общаться.
         У Федора Ивановича была удивительно теплая улыбка, которая сразу располагала к этому человеку. Познакомился я с ним в 70-е годы прошлого столетия. Однажды в редакцию газеты «Смена» зашел подполковник с петличками танкиста на военной форме. Сразу подошел к моему столу, обратился по имени-отчеству и попросил поехать с ним на три дня в Холм-Жирковский район на слет партизан 3-й Вадинской партизанской бригады имени Чапаева.
     Я охотно согласился. На бывшей партизанской стоянке Федор Иванович познакомил меня со своими боевыми товарищами. Особенно запомнился командир партизанского отряда имени Александра Невского Владимир Попов. Он с энтузиазмом и гордостью за Федора рассказывал истории, как посылал того в разведку, какие ценные сведения довелось добывать юному партизану. Узнал я многое о подвигах немецкого антифашиста Фрица Шменкеля, с которым Русаков и Попов, переодеваясь в нацистскую форму, участвовали в операциях по пленению высокопоставленных фашистов.
       С удивлением узнал, что Федор Иванович после фронта стал чекистом, а будучи уже пенсионером, участвовал в следственных действиях по разоблачению карателей Тараканова и Зыкова. На судебном процессе по обвинению Тараканова он даже давал показания как потерпевший. Палачи сжигали окрестные деревни в тогдашних Батуринском, Духовщинском, Пречистенском и Ярцевском районах. 15 февраля 1943 года рота Тараканова в деревне Гуторово расстреляла и сожгла сто сорок семь женщин, стариков и детей. Среди погибших оказалась вся семья Русаковых. Федор Иванович приложил огромные усилия, чтобы на месте сожженной карателями деревни Гуторово был сооружен памятный мемориал. На нем высечены имена погибших. Среди них 14 человек – Русаковы.
     Однажды подполковник Русаков, являвшийся, кстати, секретарем партийной организации управления КГБ по Смоленской области, пригласил меня к себе на службу. Наверное, хотел, чтобы я воочию увидел, где ведут кропотливую работу «бойцы невидимого фронта». Познакомил со своим начальником – генералом Петровым, чекистом с добрыми глазами, но пронзительным взглядом, удивительно эрудированным человеком и интересным собеседником. Кстати, тогда генерал Петров сказал мне, что Русакову как командиру танка в годы Великой Отечественной войны разрешено носить военную форму с петличками танкиста.
        С момента первой встречи в редакции мы часто общались с Федором Ивановичем. Разговаривали время от времени по телефону, а на праздники – обязательно. Часто виделись около здания мэрии, когда Русаков, уже оставивший по выслуге лет службу в звании полковника, шел на совещание в управление связи, будучи одним из руководителей подразделения спецсвязи. Нередко в одно и то же время оказывались мы на Николаевском рынке, неподалеку от которого проживал Федор Иванович. А уж на параде Победы виделись обязательно! Я фотографировал своего старшего друга и размещал праздничные фотографии в журнале «Смоленск».
      Врачи из реанимации говорили мне, что выжить с таким количеством кровоизлияний почти невозможно. Но надеялись на удачу и предпринимали все возможное, чтобы выходить ветерана. Увы, не удалось. И хотя я морально был, казалось бы, готов к печальному исходу, смерть Федора Ивановича Русакова подкосила меня. Несколько дней не мог взяться за перо – ни на какую тему. Потому что журналист пишет сердцем. А когда оно в трауре, ни одна строчка не может появиться на свет.
     Мне будет очень не хватать советов, добрых напутствий и сердечного общения с человеком, который, несмотря на нашу большую разницу в возрасте, называл меня своим другом. Память о нем останется в моем сердце навсегда!

Автор: Коренев Владимир

главный редактор журнала «Смоленск»

Фотогалерея