Галоши

Пожилой мужчина в женских гамашах и тапочках на босу ногу, с шахматной доской под мышкой подходит к двери соседа. Громко стучит.

Дверь приоткрывает маленькая старушка в меховой безрукавке.

-Чаго тобе, Васильевич? - шипит она.

-Мы с хозяином договорились партию сыграть, - вторит  ей шепотом нежданный гость.

-Не, ён ня може. Расстроився и спить. Иди. Другим разом сыграете.

Вечер.Потряхивая шахматной доской,громко, нараспев, прислонившись лбом к двери, Васильевич зовет соседа:

-Яхимович, ти жив ты?

Опять старушка распахивает дверь и выразительно молчит.

-Ну, как хозяин?

-Плох.

-Совсем, али как?

-Да заходи уже.

В большой комнате на диване,закрыв глаза, и скрестив руки на груди, лежит Яхимович.

-Ты чего так - то?

-Ай, ничёга, -оживает несостоявшийся покойник.

-Играть будешь?

Старик промокает слезу замусоленным носовым платком.

-Не, я дюже расстроенный.

-Тю. Кто ж тебя так? Баба?

-Не, не баба, вернее баба.

-Так баба или не баба?

-Нюрка с магазину.

-Господи, она ж небаба, она - скользота. Плюнь и разотри. Нашел о чем бедовать.

Потом,все –же, осторожно спрашивает:

-А, дык, чаго вона?

Старик оживляется.

-Ну, слухай. Я тады яще в дяревне под Красным жиу.

По зиме, в сельсовете ряшили подарки ветеранам войны сдарить под заказ.

Пошел я в магазин, подарок собе выбирать.

Деуки –продавщицы спрашивають:

-Чаго тобе, дед, нада в хозяйстве?  Выбирай.

Картинки стали  разные показывать.

Смотрю я их, а сам думаю: «Зачем моей бабе пылясос? Она половики через порог трясеть.

Бяллё свое в корыте стираить.

Что там яще собирались ненужное дарить, уж и не помню.

Постоял я  немного, подумал: « Рязиновые сапоги - ёсь.А чуть земля подсохнеть, тяжело их ногамитягать. Галоши нужны, а их у мяне нет».

Вот я девкам, тым, и сказал, что б на галоши записали.

Они тогда хохотали и я с ними, черт старый.

Пошел  прочки с магазину, да сосмеху забыл спросить, когда нада галоши получать.

Вертаюсь назад и спрашиваю:

-Когда галоши будуть?

А девки, как меня опять увидели, то под прилавки попадали, смяютца, думал обоссутца.

-Приходи, дед, на праздникиза галошами. И га - га - га, як гуси.

Бабе своей, что на галоши записався, я не сказал. А то опять начнеть свою песню гундеть:  «У тобе усё, не как у людей…»

Решил так:раз подарок-  мне, кубыть, сам собе и хозяин.

У мае, деревня зашумела. Старуха мне говорить:

-Иди, дед, проверь очередь, може подошла уже.

Пошел я в магазин.

Тыхдевок- практиканток уже не было, поди, в город прибрались.

Нюрка–заведующая,одна за прилавком возвышается.

Увидала мяне, скривилась, в стенку смотрит и спрашивает:

-Чаго тебе, Яхимович?

Отвечаю с уважением:

-Дык, очередь сверить.

А яна стоить надутая такая. Потом бяреть тетрадь и давай яе листать. Туды - сюды, туды - сюды.

-Нет, тебя, дед, нигде:ни в холодильнике, ни в стиралке, ни в пылясосе.

Иди, говорит,домой и спи дальше, пока царствие небесное не проспишь.

У меня – обед!

Отошеля чутокот магазина, да и крикнул  ей, что за галошами записывался.

Нюрка глянула на меня в окно, а потом пальцем в своем вухе покрутила, глазы закатила, да как завязжить:

-Совсем сдурел, выстариуся вконец.

Замки на магазин повесила и пошла, задницей подкручивая.

Тут меня обида и взяла. Горло как стиснула, не продыхнуть даже.

Сосед интересуется:

-А когда это было?

-В 85 -м годе.

-В 85 годе! А сейчас 95 на дворе. Вспомнила бабушка про первый поцалуй. По той поре обиженныйи ходишь?

Старик насупился.

-Так ты получил тогда галоши?

Яхимович повернулся к стенке и замолчал.

-Ну, коли, не хочешь играть, то я пойду.

-Не получил я ничёго,-буркнул он соседу вслед.

Сжалившись над стариком,мужчина снова присел на табуретку,ткнул Яхимовича пальцем в бок.

-Слышь, чего тебе скажу.Вот, коли б немцы победили…

-Чаго бы они победили?! - старикшустро повернулся, спустил босые ноги на пол и сел.

-Я, к примеру, говорю, - еслиб немцы победили, то холодильников и машин всяких тебе  не сулили, а вот галоши бы точно дали.

Яхимович хитро сощурился:

-А вот, ведь, не победили ж!

…

Давай расставляй свои шашки.