Главная | Архив |

  Встречи с интересными людьми  
   

Николай Зайцев, Татьяна Кузовова, Виктор Астахов

 

Разговор с Кириллом Ковальджи


 


 

Нынешняя осень выдалась урожайной на литературные события. Недавно в нашем городе побывал удивительный человек, поэт, прозаик, секретарь Союза писателей Москвы, известный критик, переводчик, общественный деятель, человек-история, прижизненное воплощение современной русской литературы Кирилл Владимирович Ковальджи. Студентам филологического факультета Смоленского государственного университета выпал шанс задать поэту вопрос лично и услышать стихотворения в автор­ском прочтении.

Увидиться с Ковальджи лично – огромное счастье для филолога. Невозможно поверить, что этому человеку уже восемьдесят лет. В аудитории, где собрались не только студенты, но и магистры, аспиранты и преподаватели, любителей поговорить оказалось немало. Поэту были заданы самые разные вопросы: начиная от личных, заканчивая вопросами на политиче­ские темы. И Кирилл Владимирович, не делая акцента на старшинство, отвечал на вопросы, умело разбавляя рассуждения иллюстрациями из своей жизни.

- Кого из поэтов Вы могли бы назвать своим учителем?

- Пушкина. Не только потому, что он гений, а потому что он разнообразный. Он относился к своему дару и серьезно, и легко. Мог написать «Медного всадника» и эпиграммы, прозу и драму. Он не был жрецом поэзии, хотя и был ее воплощением. Да и томик Пушкина был в нашем доме в Бессарабии. Именно с Пушкина я начал свое знакомство с Россией. Следующим в руки мне попался Чуковский. Он почему-то оказался рядом с Пушкиным, и я грешным делом думал, что они современники. Когда я об этот позднее рассказал самому Чуковскому, тот долго хохотал. А дальше война. И меня она больше волновала. Я стал записывать все происходящее, как летописец, рисовал карты. Однажды в парткабинете я увидел хорошую карту, а под ней полки с книгами. Я ткнул в одну. Мне дали. Это оказались стихи Брюсова. А я к этому времени уже отвлекся от стихов. Но отдавать обратно было неудобно. Взял домой. Прочитал. Мне безумно понравилось, так как совпадали наши интересы: мы оба любили историю, астрономию. Я начал зачитываться Брюсовым, а после него узнал и о Лермонтове, Маяковском, Есенине. Сейчас я отношусь к Брюсову с некоторой прохладцей, но он был моей первой любовью. Дальше я с жадностью набрасывался на всех поэтов.

- Вы руководили литературной студией. Какими принципами Вы руководствовались при работе с молодыми поэтами?

- У меня есть книжка «Литературное досье», где можно найти очерк о студии. Мой главный принцип – свобода и демократия. Я не учительствовал, давал каждому возможность проявиться, даже если его вкусы не совпадали с моими. Первой моей задачей было освобождение человека, чтоб он нашел себя. А второй – приобщение его к культуре. Я давал им то, чего они не знали, что было закрыто в то время: Георгия Иванова, Бродского, Гумилева и других. Я создавал им определенную культурную атмосферу, и это дало свои плоды. Из моей студии вышли замечательные поэты: Жданов, Еременко, Искренко, Будимович и многие другие.

- Как Вы полагаете, необходимо ли образование Литературного института? Или оно только портит автора?

- И да, и нет. То есть может навредить, а может и помочь. От человека зависит. Есть у него центр внутренний или нет. Мне, например, пошло на пользу. Потому что я из провинции попал в столицу, а там прекрасная библиотека, и хорошее окружение вокруг. И честно говоря, учеба меня менее интересовала, чем общение с друзьями. И потому приходилось эксплуатировать свою хорошую память. Мне было достаточно перелистать учебники и идти сдавать экзамен.

- Чего Вы не приемлете в поэзии и в литературе вообще?

- Конечно, бездарности. Ее сейчас полно. И это очень раздражает, так как она сильно портит вкус и отвращает людей от чтения и литературы. Этой массовой литературой забиты все полки. Интернет принес и пользу, и вред - человек очень легко может потерять способность ориентироваться в современной литературе.

- Гоголь работал стоя, Бальзак ночами. А как Вы?

- Сейчас за компьютером. Он сильно облегчает работу. Удобно пользоваться архивами. Мне большей частью не обязательно их записывать сразу. Я сочиняю в уме. И только потом записываю, правлю. В общем, спокойно могу обойтись и без бумаги.

- Как часто Вы влюблялись? Какое место в вашей жизни занимает любовь?

- Я был влюбчив, как котенок. В первый раз я влюбился лет в семь, потом в одиннадцать, потом в пятнадцать. И пошло…

Вы уже наверно могли догадаться. Любовь – одно из главных состояний жизни, будь то любовь к женщине, искусству, да хоть к политике.

- Вы участвуете в политической и общественной жизни страны?

- Конечно. Я же человек живой, активный. Недавно был опубликован в «Литературной газете» цикл четверостиший «Зерна» и там было довольно много резких выступлений:

Парадокс в политическом деле,

Если после холеры чума,

Ностальгия по прошлой холере

Пациентов сводит с ума.

Плыли демократы-реформаторы,

Всплыли олигархи-аллигаторы…

Вот так вот я и участвую в политической жизни. Стихи пишу, публицистику.

- В своей жизни Вы встречались и были знакомы с разными интересными людьми. Могли бы рассказать какой-нибудь памятный случай?

- Давайте я Вам расскажу один забавный случай. Мы заканчивали Литературный институт, и хотели устроить выпускной вечер в ресторане. Но когда прикинули, получилась большая сумма денег. И кому-то пришла гениальная идея. Мы решили обойти писателей, которые жили рядом с нашим общежитием в Переделкине, и пригласить их на наш вечер. Они, конечно, не пойдут, но в складчину что-нибудь нам подкинут. Идея была хорошая. И мы втроем отправились по писателям. Сначала пришли к Катаеву. Не успели ничего сказать, а он уже распелся. Вспоминал о своей жизни в Одессе, как он встречался с Буниным. Полчаса рассказывал. Наконец пригласили. Вынес сколько-то рублей. Дальше пошли к Леонову. И решили сразу сказать, зачем пришли. Но тот обиделся, поняв, что мы за деньгами пришли. Выкрутились из ситуации кое-как. И тот тоже пел. Следующим на очереди был Симонов. У нас, к слову, было два списка, на одном мы записали всех писателей, а на другом прикинули, кто сколько мог дать денег. И Симонову поставили самую большую сумму, потому что он шесть раз получал Сталинскую премию. И по ошибке протянули не тот лист. Но он улыбнулся и дал больше, чем было указано. Наконец уже смеркалось, и мы пошли Пастернаку. Открыли ворота. И видим, как на нас идет Пастернак с двумя женщинами. Мы попытались объяснить, зачем пришли, а он сказал: «Разве вы не видите, я с дамами, приходите завт­ра». Вот так мы ушли не солоно хлебавши и завтра не пошли. Так что я больше Пастернака, к сожалению, не видел. Это был наш поход по классикам.

За время встречи Кирилл Ковальджи предстал перед собравшимися мудрым, неравнодушным и сдержанным. Таковой оказалась и его поэзия – пейзажная, любовная, философская лирика, с неизменной медитативной интонацией.

- Перуанский писатель Марио Варгас Льоса сказал: «Литература – это лучшее средство от несча­стья». А что литература для вас? – спросили у поэта напоследок.

- Ощущение, что я не зря жил, – был ответ.

 

 


 

 

 

№11(135)На главную

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

© Журнал Смоленск / 2006-2018 / Главный редактор: Коренев Владимир Евгеньевич