Главная | Архив |

  Смоленск литературный  
   

Виктор Деренковский

Город Дурнев


 


 

Постоянный автор журнала В.Я. Деренковский предлагает вниманию читателей новую главу произведения, повествующую о некоем Фалелее. В этом образе явно прослеживаются черты ставшего уже легендарным Ма, встреч с которым в обращениях в редакцию настойчиво требует политизированная публика. Так что, будем считать, Виктор Яковлевич почувствовал чаяния любителей литературного чтива и образом Фалелея, надеемся, скрасит ностальгию по Ма. Хотя, как сообщил автор, в его творческом портфеле имеется глава, посвященная раскаянию Ма...

 

Все прошлые годы держалась и продолжает держаться по сей день пагубная слава об одном из недавних начальников города Дурнева — Фалелее. Фалелей управлял и главным городом, и городами поменьше, и поселками и деревнями, находящимися в ближайшей округе, на территории, где могли бы разместиться шесть государств Люксембург.

Странная фамилия Фалелей давала повод судить о нём, не заботясь о правдивости историй, якобы произошедших с ним не только в годы правления Дурневым, но и значительно раньше, так как вся сознательная жизнь Фалелея прошла в этих местах.

Фамилию Фалелей можно встретить у иудеев, у цыган, у палестинских народов и у греков, и то скорее в древности, чем сейчас. Пойди, разберись, из какого края, и из каких времён всплыла фамилия Фалелей в Дурневе? В жизни на каждом шагу встречаются забавные и загадочные имена и фамилии, и географические названия местностей, и городов. Благодаря нащему знакомому профессору с названием города Дурнева какая-то ясность есть, а вот вопрос относительно происхождения фамилии Фалелей остается открытым. Эта не столь трудная задача найдёт своё разрешение, как только к ней появится интерес у краеведов.

Хронологические даты жизни Фалелея отражены в его личном деле, хранящемся в архиве вместе с другими важными подробностями и извлечениями, но мы их не коснёмся. Нам интересны народное мнение о Фалелее и записи о нём в профессорской летописи. И те, и другие имеют самостоятельное значение, проливая свет на стороны жизни индивида, не отражаемые в официозе, но пробуждают воспоминания, которые хотелось бы забыть и не вспоминать, стереть из памяти навсегда.

Фалелей жил не только личной жизнью, как рядовой мещанин, как торговец овощами, а был на виду у всех граждан Дурнева, принимал решения, касающиеся жизни частных лиц. Среди них, наверняка, встретятся те, кто ему обязан и благодарен, но есть и другие, которые хранят о нем недобрую память и, если уж не желают ему зла, то не порадуются и его успехам.

В начальной школе Виктора Фалелея дразнили – «филе» — мясо без костей. В старших классах Фалелея обзывали– «филон», но прозвище не соответствовало своему прямому значению, так как Фалелей проявлял интерес и старание к учебе. Он числился в прилежных учениках, и учителя, и школа гордились таким учеником. В студенческие годы его прозвище звучало научно - «фалос», видимо, не без причин. Здесь всё понятно без каких-либо оправдательных пространных объяснений. А чем он заслужил такое прозвище и соответствовало ли оно какому-либо предмету, сказать не могу. На самом деле, с прозвищами всё обстояло просто: не зная настоящего значения фамилии «Фалелей» и не в силах подобрать что-нибудь соответствующее, брали распространенные слова, начинающиеся с буквы - «Ф». В этом случае его могли бы называть и Фарадеем», и «Филенкой», и «Фирдоусом». Если у кого-то есть сведения о других прозвищах Фалелея, не упомянутых нами, пусть выскажутся на этот счет в своих воспоминаниях. Обидные прозвища нанесли непоправимый урон отроческой и юношеской психике Фалелея, и без того имеющей заметные изъяны от самой природы.

Фалелей, в отместку за нанесённые ему обиды, задумал превзойти всех и во всём. Своё превосходство он решил использовать для мести, хотя в то время не знал, как будет мстить обидчикам. Не знал, сколько обид предстоит вытерпеть впереди, иначе забыл бы про детские обиды и детскую шалость. Но он не забыл ничего и до сих пор помнит об этих обидах. Такое свойство человеческого характера называют злопамятностью, оно присуще людям, которые всегда и всем недовольны.

Получив инженерное образование, безусловно, лучшее на то время в Дурневе, он понял, что с институтской специальностью карьеры не сделать. Трудиться и быть наравне с «товарищами» в его планы не входило. А доказать своё превосходство, а уж тем более отомстить тем, на кого оставалась обида, у инженера по силовому оборудованию возможностей мало. Фалелей понял, что с выбором профессии допущен непростительный промах. И как только он задумался об этом, обнаружил в себе особый дар, который подсознательно уже использовался, но теперь пришло ощутимое понимание, какую выгоду можно извлечь из этого дара в дальнейшем. Нужно только подчиниться этому дару и не изменять ему и не выставлять наружу, чтоб не заметили окружающие.

Жителей Дурнева считали простаками, видимо, незаслуженно. Среди них также встречались службисты и карьеристы, тянувшиеся в начальники, как молодые ростки к свету. Фалелей являлся образцом человека карьеры. Он был настырным и решительным и добивался поставленных перед собой целей. Целеустремлённость - выдающееся свойство и качество творческих людей, - открытых, добропорядочных, нравственно здоровых. Целеустремлённость Фалелея заключалась в прочной связке его дара с эгоизмом и завистью высших проб. Творческое начало у Фалелея отсутствовало совсем. Иногда он, завидуя людям творческим, пытался эти начала пробудить в себе, но безуспешно. Довольно скоро и неожиданно просто открылся выход для воплощения его дара.

Без чьего-либо науськивания Фалелей предложил себя в качестве секретного агента в местную службу безопасности. Решение связать свою дальнейшую судьбу со службой он принял также самостоятельно и без колебаний. В это время его сверстники и институтские товарищи мучились, определяя себя в жизни, подыскивая место работы по душе. Их нелегкий поиск, как предполагал и объяснял себе Фалелей, зависит от слишком большой свободы выбора, это и мешает им определиться. Чтобы не выбирать, Фалелей выбрал службу.

Согласитесь, что с точки зрения свободы действий служба, определяемая военной дисциплиной, имеет много ограничений. Для одних это трагический недостаток, и они никогда в мирных условиях не свяжут свою жизнь военной службой. Для других военная служба - заметное преимущество. Служба до мелочей регламентирована уставами, приказами, различного рода инструкциями. Чтобы делать карьеру в армии, в первую очередь, нужно уметь подчиняться старшим по званию и должности – лучше беспрекословно. Это первое правило, и его нужно зарубить себе на носу. Второе правило — не стремись брать на себя ответственность, даже в том случае, если это очевидно необходимо. Чтобы ни за что не отвечать, не нужно ничего делать вообще, а особенно без приказа. Пусть за всё отвечает тот, кто отдал приказ. Нет приказа, можно ничего не делать: сидеть, стоять или лежать, убивать время попусту, но главное, ничего не делать, пока не поступит приказ. Придумал что-нибудь полезное сам, иди к начальнику, проси, чтобы он издал приказ, и тогда ты можешь сделать полезное дело. Если не умеешь этого делать, то не связывай себя военной службой. Такое положение вещей Фалелея устраивало, в этом и состоял его дар. Поэтому нельзя сказать, что Фалелей оказался на службе случайно, по каким-то там непредвиденным обстоятельствам или под чьим-то нажимом. Нет, всё произошло совершенно естественно в полном соответствии с его способностями. Имея диплом о высшем образовании, Фалелей принял решение и стал курсантом двухгодичной специальной школы. Как говорят, снова сел за парту, чтобы получить подготовку по новой специальности.

Курсантов учили тому, что им обязательно потребуется в дальнейшей работе - распознавать неблагонадежных граждан, изобличать шпионов, выживать в любых условиях, лицедействовать, входить в доверие к людям и предавать их, и еще многому тому, чему не учат ни в одном открытом учебном заведении. Это было обучение, про которое никто бы не осмелился сказать молодому лейтенанту, пришедшему в органы: «Теперь забудьте всё, чему вас учили».

Сильного патриотического порыва служить трудовому народу и защищать завоевания пролетарской революции до последней капли крови, как говорилось в присяге, у Фалелея не было. В своё время это проявится, а сейчас говорить о времени, которое наступит не скоро, не будем. Он и сам еще не ведал того, что произойдет с нашим Отечеством, которому он клялся служить верой и правдой. Но ради истины скажем: когда настало время сдержать данную клятву, никто не пошёл в «красную армию» по примеру «белых офицеров», давших присягу Отечеству и царю-батюшке и выполнивших её. Не ради чести и присяги Фалелей определялся на службу. Он знал, что ему нигде не посулят и не предложат большего финансового содержания, чем в секретном секторе. Он составил себе маршрутную карту и знал, как он будет двигаться по службе, не говоря ни слова о довольствии, а уж тем более не выражая недовольство.

В Дурневе, где после окончания специальной школы Фалелею предоставили должность, шпионы кишмя не кишели. Новых дел против предателей и полицаев, разоблачать которых начали сразу, как только территорию освободили от оккупации, не заводили. А осужденные, отбыв суровое наказание, вернуться в родные места не торопились, уезжали туда и устраивались там, где их никто не знал, да и годы, как и правосудие, никого из них не щадили.

Самой большой тайной местного значения была, пожалуй, такая — сколько тонн навоза дает одна дойная корова в год — меньше или больше, чем молока? Навоза выходило больше, и тайна нуждалась в особой сохранности. Охранять её, чтобы никто не проговорился об этом даже случайно, было поручено Фалелею.

Никаких чрезвычайных решений, а поэтому и сверх умных поступков, от сотрудников службы не требовалось. Работа, в общем, обычная. Уже никто не верил в легенды о кристальной чистоте секретных работников, поэтому довольствовались тем, чтобы сотрудники не попадались на воровстве и пьянстве. О порядочности и человеколюбии сотрудников, ограничивающих своё общение в быту, из-за боязни раскрыть секреты или сказать что-нибудь не в свою пользу, говорить положительно не приходится. Героями и заметными личностями были единицы. Остальные три сотни — рядовые и ординарные - скрывались за спинами первого десятка, находясь на побегушках: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что». Делать секретным каждый шаг и каждое слово никакой необходимости не было, но благодаря традиции и консерватизму, секретность сохранялась в прежнем объеме, а то и увеличивалась. Вполне понятно, что это было удобно для начальства и для сотрудников.

Продолжение следует.

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

 

№10(134)На главную

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

© Журнал Смоленск / 2006-2018 / Главный редактор: Коренев Владимир Евгеньевич