– В этом году я снова не смогу перейти в ваш университет, – говорит ректору доктор психологических наук, – но я непременно это сделаю; жаль только, что вас уже не будет.

***

Ах, дрозды, разбойники дрозды,

вас любили, славили в народе.

Вы за что ж потребовали мзды –

всю клубнику съели в огороде?

***

Я попросил мастеров сделать крылечко к моему дачному домику.

– Что же у вас, ребята, крылечко получилось такое халтурное?

– Дачный вариант. В полном соответствии с самим «зданием».

– Хороший хозяин таких мастеров и на порог не пустит.

– У хороших хозяев и дач таких нет.

Вот какие грамотные теперь мастера.

***

Очереди были везде, в том числе и на вступление в КПСС. С другой стороны, был и план пополнения рядов. Но не за счет гнилой интеллигенции из профессоров и доцентов (хотя желающих среди них было немало!), а за счет  здорового ядра – рабочего класса.

– А где же найти рабочий класс в пед­институте?

– А вдруг у вас есть не совсем спившийся слесарь? Или проработавшая больше года и что-нибудь убирающая уборщица?

– А как я их через парткомиссию проведу, где ветераны партии по истории КПСС гоняют?

– А у них будут не Брежнева, а свою биографию спрашивать.

***

В то время, когда у нас в стране еще не было секса, супруги-доценты Б. с нашего физмата напечатали в журнале «Математика в школе» эвристическую статью «Метод малых шевелений», и «темная» профессура воодушевленно обсуждала это событие как явление эротического жанра.

***

– Уж не за черничкой ли ты ходил, Сергей Иванович?

– Да не. За молочком в Лужок, – отвечает мне сосед по даче, показывая закрытый бидончик и сверкая черными  губами и еще более черным языком.

Болотце-то черничное у нас      небольшое…

***

Соседка, баба Алена, удивлялась, зачем это я так много в седьмом классе сижу над книгами. Зная, что словом «инженер» в деревне обозначают всякого интеллигента, я отвечал ей, что инженером буду. Считая подобную фантазию почему-то очень маловероятной, она совершенно беззлобно возражала, случайно рифмуя свою емкую фразу:

– Будешь ты хромым хером, а не инженером.

Не подумайте, что я написал нецензурное слово. Большой толковый словарь русского языка говорит, что это всего лишь «бранное обозначение мужчины».

***

В нашей деревне был только грязный пруд, и вообще она стояла в какой-то грязи-пыли. А километрах в пяти от нас, куда меня водили иногда в гости, был совсем иной мир. Дорога, становясь сначала песчаной, уходит в брод, где бежит  по разноцветным чистеньким камешкам совершенно  прозрачная прохладная вода, а ноги щекочут мелкие  шустрые рыбки. Никакие виденные мною моря-океаны не затмили образ этого журчащего чуда с названием Жижала.

***

Студентка-заочница проходит пед­практику в отдаленной сельской школе. Приехавший к ней на урок преподаватель института  с ужасом замечает, что она неправильно складывает дроби. На следующем уроке студентка бодро  заявляет:

– Знаете, ребята, у нас на прошлом уроке был Иван Иванович. Так он сказал, что  в Смоленске дроби складывают уже по-новому.

***

Наш вуз долго не хотел из привычного и понятного сообщества пединститутов переходить в загадочную компанию педуниверситетов, которые народ прозвал педунами. Случилось это автоматически, при очередной аттестации, когда учёная комиссия пришла к выводу, что СГПИ – явный педун. А вот слово пед мы затем попросили снять с нас сами. Чтобы покинуть неблагозвучную корпорацию.

***

Бывало, только приякоришь лодку да забросишь удочки на озере Рытом, как на берегу появляются милиционеры и настойчиво просят уплыть на другой берег – здесь будет «слет». А слеталась сюда районная партийная знать с какими-нибудь областными гостями.

Сейчас – другое дело. Не гоняют рыбаков милиционеры. Рыбаков там просто нет. Прибрежная зона «слетов» обнесена высоченным забором. Прихватизировали...

***

Наконец-то я оторвался от тюрьмы.

Сначала мне дали квартиру на проспекте Гагарина, с восточной стороны тюрьмы. А потом меня переселили на улицу Октябрьской революции, еще ближе к тюрьме, с ее западной стороны. Более 20 лет я присутствовал на тюремных свиданиях, которые проходят по ночам в виде переклички через тюремный забор. Очень часто, между прочим, через забор летят горячие признания в любви.