- Так обозначена глава в фундаментальном труде «Смоленские прокуроры. Страницы истории. Проблемы. Судьбы.», которая посвящена Владимиру Степановичу Борзыкину. В сентябре ему исполнилось 70 лет. Говорить о нем очень пространно вряд ли стоит – его знают очень и очень многие и в Смоленске, и в области. «Прокурор – легенда» - говорили и говорят о нем его преемники, ученики. «Юрист от Бога» - признают профессионалы. «Справедливый» - утверждают в народе. И ни одна из этих оценок не завышена. Это истинная правда – та самая, на которую юбиляр положил всю свою жизнь. 30 лет работы в прокуратуре, 17 лет (до выхода на пенсию) – во главе Арбитражного суда области. Один из самых талантливых следователей, один из лучших государственных обвинителей. Сотни дел, череда человеческих судеб, которые часто зависели от его прокурорского слова, решения, его позиции и объективности. Этот груз ответственности Владимир Степанович пронес через жизнь строго и достойно, никогда не забывая, что он представляет Закон.
В канун юбилея В.С. Борзыкин побеседовал с нашим корреспондентом. За пределами этой публикации остались, понятно, многочисленные рассказанные им эпизоды, расследования, перепетии нелегкого труда следователя, прокурора. В его послужном списке и работа на посту первого заместителя прокурора, прокурора области и города Смоленска. Он создавал Арбитражный суд, подбирал кадры. В трудные годы перестройки на должности председателя Арбитражного суда он немало сделал по спасению предприятий от банкротства. Его большой заслугой было строительство здания сегодняшней областной прокуратуры и зданий районных прокуратур. И сегодняшняя беседа - скорее комментарий юбиляра к некоторым эпизодам - тем, что прожиты и пережиты.
- Я был у жизни приличным учеником, - говорит Владимир Степанович. - Те уроки, которые мне преподали, я запоминал навсегда. И уже в своей работе, в отношении к людям и к подчиненным в своем коллективе, и к тем, с кем общался в ходе работы следователя, я не уходил от главного своего морального правила: поступать так, как хотел бы, чтобы поступали со мной - справедливо.
- Это слово - главный ключ к вашей биографии, к стилю вашей работы. Это усвоено в процессе всей вашей деятельности?
- Нет, много раньше. В детстве. Оно прошло в Макеевке на Донбассе, где я в 1937 году родился и жил с родителями и сестрой. Война кончалась, и жители, работая на восстановлении разрушенного города и многочисленных шахт, выполняли, как говорили тогда, трудовую повинность. Бесплатно. За 400 граммов хлеба. Отец трудился на заводе, не каждый день выбираясь домой. Мать – на стройке. В один из холодных дней, когда мы с сестрой слегли с высокой температурой, мать решила повезти нас на санках в восстановленную поликлинику. На это ушел целый день, и на работу она, понятно, не вышла. На утро ее под конвоем увели. Мы остались одни. Пришедший с завода отец сразу все понял и куда-то ушел. Вернулся с мамой затемно. Оказывается, он ездил в областную прокуратуру, где его внимательно выслушал прокурор, вник в ситуацию и в итоге освободил мать из тюрьмы: «Что ей тут делать?». И отец сказал мне то, что я запомнил на всю жизнь: «Справедливый попался прокурор, спасибо ему». Вот здесь мои истоки. Я навсегда решил – стану прокурором, хотя поначалу даже не знал, что это такое. После школы поступил в Саратовский юридический институт. И вот приезжаю по назначению в Малую Вишеру Новгородской области. Три часа ночи. Вхожу в здание вокзала. Одни бандюки – только-только прошла амнистия. А на встречу мне человек в форме работника юстиции. Тот самый В.В. Найденов, тогда прокурор района. Он счел нужным глубокой ночью встретить молодого специалиста. Устроил на ночь, потом спрашивал, «где обедать будешь». Короче, опекал и заботился. Это осталось на всю жизнь. Я потом так и старался относиться к людям, тем более молодым специалистам.
Другой урок, правда с негативным оттенком, преподнесли мне «вышестоящие» - председатель областного суда и прокурор области, не на жизнь, а на смерть враждовавшие друг с другом. По их намеренно не согласованному распоряжению меня с женой (она тоже окончила Саратовский институт) рассылали работать в разные места. Мучали порядком. А ведь мы семья! Человек я решительный, взял да и поехал в Москву на прием к генеральному прокурору, объяснил, так и так. Он в течение часа решил мою судьбу, командировал меня работать в Смоленскую область. Где я и стал трудиться следователем в районной прокуратуре в Починке. Жене тоже нашлась работа. Надо ли говорить, какой след это оставило в моей душе – самодурство одних и самая активная человеческая помощь со стороны прокурора. Я всегда потом мерял свои и чужие поступки этими «моральными лекалами».
Тогда с кадрами было напряженно, работы хватало. Но каждое дело я старался расследовать предельно тщательно, объективно, используя все полученные знания. А в институте нас учили хорошо, я был в пятерке лучших. Помню, мне поручили расследовать дело, которое закрепило тогда за мной авторитет справедливого. Речь шла о якобы злостном хищении на Рославльском предприятии торгмаша. «Вор» - директор предприятия, муж секретаря горкома партии города Рославля. Я внимательно разобрался: все шито белыми нитками. Говорю прокурору района – «нет состава преступления. Я его освобождаю». Шум поднялся на всю область. Дескать, покрываю бандюг. Я не испугался. Я никогда страха не испытывал. И всегда рассуждал: «Зачем государству кормить бездельников». Прокурор ни в какую не хотел освобождать невиновного. Тогда я написал постановление от своего имени (имел право), поехал в Смоленск и освободил из смоленской тюрьмы этого человека. До сих пор такого прецедента в области не было. Я был рисковый человек. Это да. Но стоял на своем: «Вы меня убедите, что виновен, я сам посажу, будет сидеть хоть всю жизнь». Но если я убежден был, что человек не виновен, никто не мог убедить меня, в его вине.
Позже в качестве государственного обвинителя я мог просить и оправдательного приговора. На меня было бесполезно давить. А между тем сильные мира сего во всю старались использовать телефонное право. Как-то вызвал меня высокий начальник, пытался надавить, но услышал то, что я говорил всегда: «Все будет по закону». Что он мне сказал, помню и сейчас: «Ты со своими юридическими законами пошел знаешь куда!». Моя принципиальность сыграла очевидно определенную роль. Я был самым молодым прокурором области. На эту должность меня назначили в 38 лет.
- Но не кажется ли вам, Владимир Степанович, что в наше время, когда криминал так разгулялся, быть безупречно справедливым куда опаснее, чем в те годы? И не только в плане карьеры...
- Возможно. И тому есть причины. Сказать вслед за Верещагиным из «Белого солнца пустыни»: «Я мзду не беру... Мне за державу обидно» - может не каждый. Помню расследование одного очень нашумевшего дела. Тогда весь Смоленск потрясли убийства мальчиков (1967-1968 г.г.). Обком партии поручил мне, всего лишь зональному прокурору, возглавить следственную бригаду, в которую включили и лучших следователей областной прокуратуры, и опытных оперативников из уголовного розыска. Сроки тогда определяли жесткие: одна неделя. Все было поставлено на службу – опыт, мастерство, лучшие достижения криминалистики. Мы шли строго в русле логики. Рисовали схемы. Тщательнейшим образом отрабатывали малейшие детали в каждой из версий. Рассуждали: кто мог насиловать и затем убивать мальчиков? Если не пациент психбольницы, то выходец из мест не столь отдаленных. Вычислили. Узнали истинную фамилию скрывавшегося под другим именем преступника, действительно отсидевшего срок в тюрьме. Проследили его пути-дороги: где покупал конфеты для детей, где торговал краденым. Всего в такой беседе не описать. Его задержали уже в Ростове-на-Дону. Ну а потом дело профессионалов. Суд приговорил его к расстрелу.
А поймали мы «потрошителя» где-то на... десятый день. Помню, как всей следственной бригадой отметили успех. Купили по блату в ресторане на станции «Смоленск» ведро винегрета, три бутылки водки, на большее не было денег. Да их никогда не было у меня больше положенного. И быть не могло. Люди знали: Борзыкин никогда ничего не берет.
Говорят, сейчас все по-другому, время иное. Да, приходится видеть – не успел прийти на работу, появилась одна машина, другая, планирует третью, строит дом – хоромы. На зарплату? Комментарии, как говорится, излишни. Перестройка многих перестроила, заразила вирусом коррупции. Приходится признать, что сегодня каждый в правоохранительной сфере находится перед выбором: честь мундира, совесть и порядочность, или блага мира – все и сейчас.
Как-то пригласил меня на день рождения очень высокопоставленный работник. Я не мог не поехать. Прибыл минут за 20 до начала торжества. И стал невольным свидетелем того, как гости несли имениннику свои подарки. И какие! Для них была отведена целая комната. А ведь я многих из шествовавших к праздничному столу знал лично - недаром проработал в нашей системе 47 лет. Половина из них - люди, мягко говоря, с очень сомнительным прошлым и темным будущим. Так как же, думаю, ты, дорогой, едва приехавший на Смоленщину, будешь с ними работать? Неужели не понимаешь, если ты сегодня взял у него подарок, то завтра... Ведь дарят не от того, что ты хорош, а что должность твоя хороша. Уехал я, так и не дождавшись застолья, сказал: срочно надо домой.
Конечно, не каждый ломается. Я могу быть абсолютно спокоен за моих преемников, моих коллег в Арбитражном суде, они исповедуют те же принципы, что и я – профессионализм, добросовестность и конечно, чистые руки. Кстати, когда я уходил на пенсию с поста председателя Арбитражного суда, первый человек области, предложивший мне поработать еще до 70 лет, сказал - позволь мне задать один вопрос: как ты смог так безупречно пройти свой путь в то время, как кто-то проворовался, брал взятки, спился и т.д.? А я ответил: «никогда не был подлецом, никому не делал подлость, работал честно и добросовестно». Он молча посмотрел на меня: «Да, конечно».
- Но вы свой мундир юриста, на котором ни пятнышка, не повесили навсегда в шкаф? Он драгоценное семейное достояние? Сегодня по-праву можно говорить о династии Борзыкиных - юристах?
- Да, конечно. Сын пошел по моим стопам. Работает в Москве в судебной системе. Безупречная репутация. Внук учится на 4 курсе, на юриста. Внучка работает помощником судьи в Арбитражном суде. Фамилия Борзыкиных известная. Но и обязывающая...
- Было бы непростительно не задать вам вопрос: чем вы объясняете то обстоятельство, что многие заказные убийства и в стране, и в области не раскрыты?
- Невысоким профессионализмом тех, кто этим занимается. На мой взгляд, идет деградация профессионализма. В нашу систему приходят люди с большими амбициями. Однако не всегда имеющие должный уровень знаний, профессиональную подготовку. Взять совсем недавнее – по делу об убийстве известной журналистки Политковской. Трижды одного подозреваемого то освобождают, то сажают. В СИЗО оказываются люди непричастные к преступлению. Это как? Снижена планка требований к профессионалам в правоохранительной системе. Особенно к их моральным качествам. По-прежнему убежден: безупречная репутация – не просто пожелание, это профессиональная обязанность.
- Спасибо за беседу. От имени всех читателей журнала поздравляю вас с юбилеем, желаю крепкого здоровья, благополучия, долгих, счастливых лет.