В пятом номере альманаха «Блонье» неожиданно
встретился отзыв на научные труды
профессора-литературоведа Виктора Васильевича
Ильина. Отзыв очень краток, но чрезвычайно
значителен. Ученый звучит в стихотворении!
Стихи адресованы А. Твардовскому. А написал их
видный смоленский поэт Иосиф Хатилин:
Все бесцветней небо,
все бессветней
на душе, все меньше тех, кому
верилось бы, аки Пересвету,
иль Варламу, или Ильину…
* * *
Смоленские деревни чахнут и умирают. Это же
благодаря близости к уникальному озеру и
автомобильной дороге с десятка крестьянских
дворов разрослась наша деревня до таких
размеров, что можно заблудиться. В дачном хаосе
местной администрации с помощью своих школьных
геометрических познаний удалось разглядеть некие
загогулины, получившие статус улиц. Эти улицы в
безлюдный зимний сезон получили названия.
Разумеется, втайне от поселенцев.
В силу, вероятно, полной политической
инфантильности местной власти здесь нет ни улицы
Ельцина, ни даже Кривой единоросовской. Зато
чувствуется лирическая настроенность – на
табличках под березами обнаружились и Хвойная, и
Сосновая. В наибольшем смущении пребывают
«селяне», оказавшиеся на улице Пляжной.
* * *
Застолье. Один из гостей спел что-то,
закончившееся словами: «А он взял мои белые
груди и узлом завязал на спине». И в полной
тишине сразу после песни одна слегка захмелевшая
дама, сидя рядом с мужем, задумчиво так и
печально, как бы сама себе говорит: «Такого не
было…»
* * *
Неправдоподобное случилось со мной сегодня.
Подойдя к очереди жаждущих свершить коммунальные
платежи, я увидел вторым в очереди нашего
доцента, но не посмел пристроиться к нему –
прилепился в конце очереди. Постеснялся позвать
меня к себе и доцент, но он придумал другое. Он
поменялся со мною местами в очереди!
* * *
В связи с предстоящим юбилеем нашего города все
чиновники пребывают в фантазиях о
памятнике-ладье, о большом количестве «малых
архитектурных форм», о местах для будущих
творений. А тем временем даже на главной
смоленской площади цветы на клумбах закрыла
мокрица, а у подножия лип растет-благоухает
метровый чертополох.
* * *
– Как я уморился! – говорил, «возратясь» домой,
совхозный бригадир Тихонович, объехавший на
дрожках подведомственные поля с тракторами и
комбайнами и заехавший на часок в рощу попасти
коня и вздремнуть на духмяной охапке свежего
сена.
* * *
Веселившаяся с вином и пивом в экскурсионном
автобусе группа молодежи подъезжает к храму. Все
принимают смиренный вид. Девушки повязывают
платочки. В храме многие экскурсанты крестятся
на иконы и даже прикладываются к мощам. Выйдя из
церкви, компания громко обменивается
впечатлениями. При этом как юноши, так и
девушки, говоря об иконах, привычно постреливают
матком.
* * *
Все больше появляется «умельцев», которые могут
поднять тост. Наблюдается это не только в
застольях, но и в прессе. Господа, поднять можно
бокал! А тост – слово, его нельзя поднять. Тост
можно произнести, провозгласить, предложить.
* * *
Прошлой осенью я хвалился урожаем так называемых
«русских слив». Бог наказал меня за гордыню.
Сливы оказались одноразовыми. Дав первый урожай,
они замерзают.
|
|