Поле, по которому бежали в сторону леса Сеня и его преследователи, как назло, недавно вспахали.
- Восемь лет до этой земли никому не было дела. Кругом сотни гектар необработанных полей, а это вспахали. И кому вздумалось пахать, когда все, кто способен работать, записались в бандиты или ушли в большие города на заработки, - на бегу думал Сеня.
Вспашка была глубокой, земля лежала вывернутая наизнанку высокими гребнями, словно прошитая грубыми и неумелыми швами, преодолевать их приходилось прыжками.
- Вот настоящая полоса препятствий, ничего не нужно придумывать, - мелькнула неуместная мысль в голове Сени.
Усталости Сеня не чувствовал, дыхания хватало, до леса оставалось метров двенадцать. Он чувствовал прохладное веяние леса, запах спасения. И в эту секунду Сеню сильно толкнуло в спину:
- Пуля, - подумал он, - и не ошибся. За первым толчком последовал второй и третий. Сеня продолжал бежать. При четвертом толчке Сеня упал, будто споткнувшись. Упал лицом в распаханную землю и ещё раз оглянулся. Преследователи уже не бежали, видимо, выбились из сил. Они вели прицельный огонь, чего больше всего боялся Сеня. Расстояние между ним и преследователями стало заметно больше. До леса оставалось не больше трех, четырёх метров. Темнота сгущалась, что было на руку Сене.
Сеня пытался вскочить и за один рывок добежать до леса. Но какая-то сила держала его прикованным к земле и не позволяла сделать даже малого движения вперед. Он не мог согнуть ногу для упора, и сделать сильный рывок в направлении к лесу. Первая попытка сделать рывок не удалась, не удалась и вторая попытка. Сеня медленно пополз к лесу, но и ползти было не просто. Чувствовалось, что силы оставляют его. Сеня ещё раз взглянул на преследователей. Они уже не только не бежали за ним, но даже не стреляли, а шли в его сторону, о чем-то разговаривая между собой. И, как показалось Сене, ничуть не торопились, считая свою работу сделанной, так как видели, что клиент сильно ранен и никуда от них не уйдёт.
Сил доползти до опушки леса хватило, но двигаться дальше, даже ползком Сеня, не мог.
– Мне каюк, - ясно осознал своё положение Сеня. Лежать ничком, уткнувшись лицом в жесткую траву было неудобно. Запах сырой земли вызывал тошноту и удушье, С трудом, Сеня перевернулся и лёг на спину. Так лежать было удобней, запах прелой земли исчез, снова запахло лесом и грибами. Дышать стало легче, пространство неограниченно расширилось, не опавшая листва кустарника и деревьев шелестела, склоняя лес ко сну. Крепко прижавшись спиной к земле, словно собираясь с силами, Сеня почувствовал свою горячую кровь. Кровь была липкой, остывая, она быстро густела. Сеня хотел пощупать раны и сосчитать их, однако сил не осталось даже для того, чтобы подложить руку под спину.
Лицо Сени было обращено ввысь. Пожалуй, с детства он вот так не лежал спиной на земле, любуясь чистым и высоким небом и качающимися по небу верхушками деревьев.

Свое детство Сеня считал неудачным, не любил говорить о нём и старался не вспоминать его. Может, поэтому, уходя всё дальше от мальчишеского, отроческого и юношеского возраста, его сердце теряло ту святость, что от рождения даёт нам Бог. Нелегко сохранить этот дар на всю жизнь, а Сене к двадцати летам и хранить было нечего, божьей искры в нем не осталось.
Мать Сени целыми днями работала в колхозе. Заработной платы работницы полевой бригады не хватало, чтобы содержать семью в достатке – себя, Сеню и двух младших братьев Сени. Семью спасало мелкое домашнее хозяйство – несколько кур, поросёнок, корова, огород.
Отец, рассорившись с председателем колхоза и не желая больше работать за трудодни, уехал на заработки на юг России. Сеня не помнил, когда это произошло, об этом при каком-то подходящем случае ему рассказала мать. В Крыму жил старший брат отца. Но на юге по каким-то малоизвестным обстоятельствам отец попал в тюрьму, из которой не вышел. Старший брат отца был в Крыму известным вором, ему везло больше, чем Сениному отцу. Дядю судили несколько раз, но он всегда возвращался домой, отбыв положенный срок наказания. Отец Сени был осужден в первый раз на семь лет и бесследно пропал в лагерях. Жена, - мать Сени, судьбой мужа не интересовалась. Не могла простить, что он бросил её и детей, ради легкой и нечестной жизни. Выйти замуж в деревне во второй раз, имея в приданое троих несовершеннолетних детей, она даже не могла мечтать.
Сене с ранних лет пришлось работать по дому, заменяя в доме руки мужчины и являясь первым помощником матери. Такова доля старших детей в неполных семьях. Сеня пас корову, полол грядки на огороде, мотыжил картофельное поле, убирал в хлеву, носил воду. Особенно много приходилось носить воды, когда топили баню. Труд мальчика приносил пользу семье, но был подневольным и не доставлял радости. Сеня возненавидел домашнюю корову Соньку, которую он пас в летние дни с зари и до заката. Сонька старалась не огорчать Сеню, в общем, была послушной коровой, не показывала пастушку своенравного характера, который имела, словно считая себя виновной в его несчастьях. В знак нелюбви к Соньке он не пил молока и не ел сметаны, приготовленной матерью из молока этой чудной кормилицы. И когда жизнь стала чуть легче и мать продала корову на мясокомбинат, Сеня ничуть не пожалел Соньку, хотя обязанность пасти корову уже перешла к следующему по возрасту брату.
Зимой, когда не нужно было пасти корову, полоть и поливать грядки, нужно было ходить в школу. Занятия в школе ему давались с трудом. Сеня не был отсталым ребенком, но не проявлял к школьным занятиям никакого интереса. Как ни старались учителя привить ему любовь к учебе, любимых школьных предметов у него не появилось. На занятиях он думал: «Почему человек радуется жизни, если его жизнь тяжела и полна несправедливости? Разве бедный человек счастлив? В чём может состоять счастье бедного человека»? Но разгадывать смысл жизни Сеня не собирался. Он окончил школу и поступил в институт физической культуры, но время для учебы наступило самое неподходящее.
В жизнь людей вошла перестройка. Интерес к работе исчез, так как за работу перестали платить. Все увлеклись политикой: митинги, собрания, диспуты. На втором курсе Сеня институт бросил. Организовал банду из сверстников, в основном начинающих спортсменов, и завертелось злодейство, как ветряная мельница. Молодёжные банды появлялись в каждом захудалом районе. Появились и люди, которых можно и не стыдно было грабить и отбирать то, что они зарабатывали, переквалифицировавшись в предпринимателей и фермеров. В деревне, фермерам государство дало кредиты на покупку техники и скота, чтобы они научились работать на себя. В городах трудились первые кооператоры. С них Сеня и начал разбойный промысел. Он предлагал услуги кооператорам за охрану их бизнеса от таких же начинающих бандитов, как и он. Не соглашаться на предлагаемые услуги могли только те, кто уже имел бандитскую крышу. Сеня требовал за свои услуги непомерно много, не всякий кооператор столько зарабатывал. За отказ от его услуг Сеня установил следующую кару: напасть в тихом месте и избить предпринимателя без увечья – первое предупреждение. Второе предупреждение – сжечь палатку или магазин предпринимателя или скотный двор фермеру. Последнее предупреждение – увечье или смерть. Между группировками тут же возникла беспощадная конкуренция. Власть, продолжая быть по сути пролетарской, надлежащей защиты нарождавшемуся предпринимательству обеспечить не могла и не очень хотела, для неё предприниматели входили в разряд новых буржуев. Она сама была не прочь прикормиться от кооператоров и фермеров, еще не понимая, кого она представляет и кому она обязана своим существованием.
- Не начнись перестройка, я бы не стал ни авторитетным бандитом, ни богатым человеком, - шутил Сеня с большой иронией над политиками от демократии.

5
Сеня лежал на спине и смотрел в небо, не потеряв сознания и не ощущая боли от смертельных ранений. Он знал, - как только подойдут преследователи, для него все закончится контрольным выстрелом в голову. Ему не нужно было гадать, кто хотел и кто добился его смерти, спрашивать об этом преследователей и просить у них пощады - бессмысленно. В больницу его не отправят, а полученные ранения, он понимал, несовместимы с жизнью.
Кто лучше его знал, за что «работают» наёмники? Деньги, вот чем можно переманить наёмников, а денег у Сени как раз не было. Деньги, которые Сеня вопреки здравому смыслу считал своими и с помощью которых намеревался изменить свою жизнь, числились на счетах Гнуса или по воле Гнуса кочевали по оффшорам, заметая следы происхождения.
- За какую сумму стараются ребята? Видно, Гнус не скупердяйничал, – нерадостные мысли мешали Сене спокойно отойти в вечность:
- Кругом подлость. Я подлый преступник. Гнус - преступник и те трое, которые идут по моему следу за моей жизнью - преступники. Где встретить порядочных людей? В том мире, куда я отхожу. А откуда они, порядочные, возьмутся там? Мне чистилище не пройти и я снова и там окажусь среди уродов. Поздно думать об этом, - шевеля тяжелыми, окровавленными губами, убеждал себя Сеня:
– Возмездие за грехи неминуемо. Вот только я не знал, где и в какой момент оно меня настигнет, и Гнус не знает. Он, как и я, не предполагает беды, а она уже рядом. Можно скрыться от правосудия, но нельзя от возмездия.

Продолжение следует.