В глухих смоленских лесах, в самом отдаленном уголке Бельского у., есть с. Васильевское (Николо-Ветлицкой вол.), расположенное в ровной лесистой местности, где нет ни больших рек, ни озер, ни гор, торчат только обгорелые пни, да красуется в укромных местах молодой лесок, наследник вырубленных девственных лесов этой местности. Десятка полтора деревень, раскинутых около оврагов, и маленьких речонок составляют приход, в состав которого не входит, и никто не помнит, чтобы когда-нибудь входила хоть одна интеллигентная семья; крестьяне тут со стари были государственными и помещиков не знали.
В этом-то приходе родился и вырос поэт-самородок, поэт-крестьянин Гервасий Ефремович ПСАЛЬМОВ [12 октября 1848 – 2 октября 1900]. Он уже забыт всеми, не забыли его разве только близкие соседи и жена, которая живет в монастыре.
«И забытый, и безродный,
Одиноко буду тлеть
Под сосной, в земле холодной…
Меня некому жалеть».
Пророчески сказал он о себе, и слова эти
сбылись, что и свидетельствует заброшенная
могила с убогим крестом, сиротливо ютящимся в
ограде, около церкви. Так забываются у нас
многие и многие гиганты толпы – самородки.
Не получив никакого школьного образования,
только усилием собственной воли Гервасий
Ефремович стал народным учителем, регентом и
развитым человеком. В небольшой книжке И.И.
Орловского «Краткая география Смоленской
губернии» мы читаем:
«Из уроженцев с. Васильевского замечателен
крестьянин Гервасий Ефремович Псальмов, бывший
17 лет учителем. Это выдающийся
самоучка-педагог, поэт, живописец, резчик,
столяр, маляр, позолотчик, чертежник и
кровельщик, певец и регент хора. По развитию и
знаниям стоял выше окончивших курс средней школы
и пользовался дружбою Рачинского…» Вот почти и
всё, что было написано о покойном.
Стихотворений Гервасий Ефремович написал много,
напечатано же, по его скромности, очень
немногое.
Его рукописи и до сих пор разбросаны среди
бывших знакомых, переписываются и читаются с
большим интересом; многое из них затерялось
совсем, хотя, несомненно, было немало и ценного.
Некому было заботиться о произведениях народного
певца.
Поэзия Гервасия Ефремовича не отличается
безукоризненностью формы и оригинальностью
содержания, но своей задушевностью она подкупает
всякого чуткого человека. В своих стихотворениях
Гервасий Ефремович бесхитростно, с подкупающей
простотой рисовал радости и горе народа и жизнь
родной глуши.
«Возвращающаяся с поля жница вдохновляет поэта,
и он пишет:
Когда с поля идешь, утомленная,
На твоих молчаливых устах
Все улыбка горит оживленная,
И приветная ласка в очах.
Вся любовь,
вся полна вдохновения,
Ты милее весеннего дня;
Ты приносишь мне горя забвение,
В умиленье приводишь меня»…
Как и большинство народных поэтов, Гервасий
Ефремович подражает Кольцову.
«Зашуми, трава
Подкошенная!
Зазвени, коса
Отточенная!..
Ветерок пахнул
Мне прохладою,
Труд обвеял дух
Мой отрадою…»
Таких проникнутых радостным чувством
стихотворений у Гервасия Ефремовича было
немного. Певец народного горя, он пел то про
«Ниву бобыля», то слагал «Песни горя», то плакал
«На погосте». В «Призраке смерти» и «Бое часов»
поэт размышляет о смерти, которая изменнически
подкралась к нему в лучшие годы жизни. Родная
природа, как и родная жизнь, наводила на поэта
уныние.
«Мрачен вид природы скудной,
Тесен кругозор,
И нигде картины чудной
Не встречает взор:
Нивы глинистые тощи,
Мохом луг покрыт,
Ни реки, ни гор, ни рощи,
Скучный, жалкий вид!..»
Г.Е. рвался к лучшей жизни.
«Но, увы! К чему усилья
Вырваться на свет,
Коль судьба подсекла крылья,
Коль исхода нет…»
Приходилось мириться со своим положением учителя
сельской школы и, сидя в жалкой обстановке,
иронизировать над своими порывами.
«Сверху – гений вдохновенья,
Снизу – пол и “дуновенье”.
Дышит холодом Борей
Из подполья и дверей…»
Убогая жизнь часто ввергала поэта в
тоскливо-безнадежное настроение.
«Сердце бедное застыло,
Окаменело до конца,
И ждет холодная могила
Его – живого мертвеца…»
Разбитый житейскими невзгодами, он пишет свою
«эпитафию».
«Не в угоду холодного света
Песни тихие слез и печали
Угнетенного роком поэта
Стоном горя уныло звучали.
О цветах, о небесной лазури
Пел он песни, в тоске изнывая.
Ему вторил зловещий шум бури,
В непогоду в лесу завывая.
Но под гнетом судьбины жестокой
Он, любя, шел дорогою крестной.
Смолкли песни его. Одиноко
Спит в могиле
певец неизвестный».
Увы, пророчество оправдалось: могила Гервасий
Ефремович – одинока, заброшена…
В конце 1900 года в смоленской газете было
опубликовано такое пожелание: «Хочется верить,
что найдутся люди, которые позаботятся об этой
могиле и поставят на ней хоть скромный памятник
человеку, всю жизнь болевшему сердцем за родной
народ».
