Смоленская земля богата талантами. В числе наших земляков и актеры, и художники, и писатели, и музыканты. А сколько талантов еще предстоит открыть?! Поиск юных дарований и работа с ними – дело нелегкое. За музыкантов в области отвечает Смоленское областное музыкальное училище имени М.И. Глинки.


Восемнадцать лет – для человека достаточно большой отрезок времени. За этот период многое может произойти, многое может измениться. А если ничего не меняется, то человек успевает привыкнуть к тому, что есть.
Ровно восемнадцать лет Смоленское областное музыкальное училище имени М.И. Глинки располагалось в здании по улице Дзержинского, 17. Здание большое, удобное – и многочисленные инструменты можно разместить, и номер отрепетировать, никому не мешая. Конечно, единственное академическое музыкальное учебное заведение в регионе достойно того, чтобы занимать отдельное здание – такова уж его специфика. Да и близость подобного учебного заведения к основным культурным объектам города – филармонии, театрам, библиотекам, музеям – неслучайна. Невозможно заниматься одним из видов искусств и не находить перекличек с остальными. Культура – явление синтетическое.
Учились себе музыканты, учились, и вдруг стали их переселять в другое здание – здание кулинарного училища №22, что поменьше да попроще. Зачем, мол, нескольким десятками людей так много места. По новым планам в здании на Дзержинского должны располагаться Парламентский центр, Молодежный парламент и другие структуры. Все вроде бы рационально и логично, но несколько факторов остались неучтенными.
Основная проблема заключается в том, что новое здание абсолютно не приспособлено для занятий музыкой – тонкие стены не предполагают никакой звукоизоляции. А репетиции – дело не тихое. Насколько комфортно будет прохожим, жителям ближайших домов и посетителям расположенных в непосредственной близости ресторана и бара, остается только предполагать.
Площадь, которую предположительно должно занять музыкальное училище, гораздо меньше той, что имеется в его распоряжении сейчас. Процесс обучения музыканта отличается своеобразием. Те, кто в детстве учились в музыкальных школах, знают, что обучение игре на музыкальном инструменте может проходить только в индивидуальном порядке. Минимум 5 часов в день отводится на самостоятельные занятия. В результате, учащийся проводит наедине с инструментом почти целый день, для чего просто необходим отдельный кабинет. А меньшая площадь здания кулинарного училища предполагает отнюдь не рост числа обучающихся, а их сокращение. То есть, несмотря на то, что выпускниками музыкального училища укомплектованы музыкальные школы и школы искусств Смоленска и области, оркестр народных инструментов им. Дубровского, Смоленский камерный оркестр, духовые военные оркестры, дома творчества, клубы и студии, видимо, существует мнение, что профессиональные музыканты в области не нужны.
О том, что в училище функционирует музыкальная школа для одаренных детей, судя по всему, просто позабыли. В предлагаемом здании места для нее не хватит. А значит, все разговоры о том, что дети – наше будущее, останутся пустыми словами. Шанс заниматься музыкой с высококлассными профессионалами на льготных условиях будет потерян детьми из малообеспеченных, многодетных и неполных семей, детьми-сиротами и детьми-инвалидами.
Остался без внимания еще один значимый момент – транспортировка музыкальных инструментов. Не секрет, что старинные и сильно изношенные инструменты (рояли, например) требуют особенно бережного отношения. Предполагать, что они без потерь «переживут» переезд – значит надеяться на чудо. Об обеспечении же музыкального училища новыми инструментами, даже в случае поломки прежних при перевозке, речи не ведется.
Конечно, есть и контраргументы. В здании кулинарного техникума есть пищеблок – предполагается, что переехавшие сюда музыканты всегда будут накормлены и довольны жизнью. Но возникнет ли сама необходимость в питании, если, в связи с отсутствием классов для самостоятельных занятий, отпадет необходимость находиться в училище весь день?
В «плюсы» нового места жительства училища почему-то записывается и открывающаяся с переездом возможность проходить практику в соседнем караоке баре, где по вечерам играют живые музыканты. Возникает довольно комичная ситуация: классических музыкантов со школьной скамьи предлагают ориентировать на работу в ресторанчиках и кафешках, а не в серьезных музыкальных учреждениях и школах. Можно возразить, что на такой «караочной» практике музыканты смогут подзаработать, что никогда не бывает лишним. Однако не уведет ли такой легкий заработок в сторону от постоянного самосовершенствования, от гордости и ответственности за свое дело, от профессиональной деятельности вообще? Сколько музыкантов рассеется по ресторанчикам, вместо того, чтобы стремиться работать, например, в филармонии? Скольких учителей могут потерять детские музыкальные школы? Интересно, рады ли будут родители, если их малыша днем станет учить тот, что ночью зарабатывает в кабаке?
Из-за дел взрослых всегда страдают дети, о которых вспоминают в последний момент, когда зачастую оказывается невозможно что-то изменить.