Юлия Александровна Гридер – заместитель декана факультета управления, доцент кафедры социологии Смоленского государственного университета. В ее жизни недавно произошло знаменательное событие: она выиграла гранд президента по результатам конкурса молодых ученых и их научных руководителей. Гранд рассчитан на 2 года. Тема должна являться продолжением диссертационного исследования, а это – исследование смоленской живописи и архитектуры.
Смоленская исследовательница представила на конкурс документы в объеме 50 страниц. Были подробно описаны цели, задачи, которые ставятся перед научной работой, методы, которыми ученые будут пользоваться, на что требуются денежные средства и т.д.
Наш корреспондент встретился с обладательницей президентского гранда и попросил ее рассказать читателям журнала о планах осуществления этого проекта.

- На начальном этапе мы хотим исследовать цветовую структуру смоленской живописи. Для этого возьмем работы многих художников – мы выбрали около 20 авторов, чьи картины хранятся в Смоленском музее-заповеднике, и проведем спектральный анализ. Будем при этом привлекать экспертов из числа искусствоведов и историков искусства. Затем мы постараемся выделить цветовую триаду – три доминирующих цвета. Я считаю, что цвет – это язык. И мы будем стараться определить, есть ли у этого языка региональные особенности, можно ли говорить о том, что есть диалект цветового языка, что смоляне имеют какой-то особый говор. И еще одна задача – мы будем исследовать граффити сообщений, которых у нас много на стенах домов. Потому что граффити – это элемент молодежной субкультуры. Выявив цветовое предпочтение молодежи, мы затем сравним, существуют ли расхождения в цветовых доминантах у представителей разных возрастных и социальных групп.
- Скажите, актуально ли для простого человека, какие цвета доминируют?
- Да. И не только в живописи. Мы еще хотим исследовать архитектуру – эту часть исследования я считаю самой актуальной. Наш город много раз разрушался. По результатам статистики у нас есть такие данные: после войны с Наполеоном из 55 каменных зданий сохранились 10, а из 2,5 тысяч деревянных построек – около 700. Дальше город был выстроен заново. Цвета построек явно изменились. В период Великой Отечественной войны более 90 процентов жилого фонда разрушили. Здания сохранились только на окраинах, в центре – отдельные дома, которые можно буквально пересчитать. Соответственно, каждая эпоха красила здания в свои цвета. В Смоленске вообще эти цвета не исследовались. Какие были здания, никто не знает, есть сведения только по отдельным строениям, а в целом комплексного исследования не проводилось.
Интересные результаты дали исследования архитектуры Санкт-Петербурга. Вот представьте цвет Зимнего дворца в то время, когда на Дворцовой площади происходили революционные события. Каким Вы себе его представляете?
- Я, например, ощущаю элементы зеленого.
- Вот и нет. Зимний дворец был красным. Спектральный анализ показал, что его цвет менялся 8 раз. Он был и розовым, и орехово-желтым, и только современная эпоха покрасила его в бирюзово-зеленый цвет. Я думаю, что по Смоленску тоже выявятся очень интересные результаты.
- А как установить первоначальный цвет древнего здания?
- Есть несколько способов. Например, анализом фотоматериалов и архивных документов. Будем анализировать планы застройки – надеемся найти там информацию. И еще один способ, который сейчас широко используется в Москве и Санкт-Петербурге, - это спектральный анализ. Берется кусочек материала и исследуется, сколько там слоев. Это самый надежный способ. Постараемся использовать и его.
- По примеру Зимнего дворца уже можно делать вывод: присутствие красного цвета – это революционная ситуация. Какой цвет о чем говорит?
- Так трудно сказать. Это определится в дальнейших исследованиях. А вообще полученные данные говорят о том, что здания петровской эпохи в основном были красного цвета: мятежный дух, как правило, ассоциируется с этим цветом. Классицизм предпочитает желтые, охристые тона. Это символ власти, гордости за то, что достигнуто империей. О том, какими смыслами наполняют цвета смоляне, пока говорить, как мне кажется, рано.
Еще один важный элемент, который мы хотим исследовать, не менее интересный, - это смоленские усадьбы. Усадебное хозяйство очень сильно распространилось в Смоленске после войны, потому что выделялись субсидии и давались стройматериалы. И сейчас практически в первозданном виде есть улицы, полностью застроенные домами такого типа. Их форма очень мало меняется – это в основном одноэтажные домишки, хотя появляются, естественно, и коттеджи рядом, но это скорее исключение. А вот цвет каждый хозяин меняет на свое усмотрение. И для того, чтобы исследовать смыслы, это благодатная почва.
- В моем обывательском представлении каждая эпоха отдает предпочтения определенным цветам, и особых различий между архитектурой Санкт-Петербурга и Смоленска по цветовой гамме быть не должно. Исключением может стать, на мой взгляд, только эпоха, когда привлекали итальянских архитекторов – они могли привнести итальянские цветовые вкусы. А если рассматривать постройки с чисто российскими корнями, то различия могут быть, но незначительные. Или я неправ? Что даст исследование, если оно установит – в Смоленске в такие-то годы или века преобладал определенный цвет, а в Петербурге он немного отличался? Ну и что?
- Пока наша задача и заключается в том, чтобы установить: отличался цвет или нет. Сейчас установлено, что существуют национальные школы живописи и архитектуры. Вы сами про итальянцев упоминали. Наша задача – определить, есть ли у этих национальных языков цветового символизма, которые существуют у разных народов, членение – как горизонтальное, так и вертикальное. Вот в горизонтальном отображении мы и исследуем Смоленскую область и потом сравним с данными, полученными для национальной школы, для России. А чтобы проверить, есть ли вертикальное членение, мы исследуем особенности у разных социальных групп, например, граффити у молодежи сравним с художниками, усадьбы – с памятниками стилевого колорита.
- А если по работам смоленских художников Вы установите цветовые особенности, то мы сможем говорить и о Смоленской художественной школе?
- Да, не исключено.
- Юля, а Вас как жительницу этого города не беспокоит, что подростки разрисовывают здания?
- Беспокоит. Граффити – это, по-моему, своеобразное проявление вандализма. Архитектурная постройка портится. Может, через изучение граффити мы сможем извлечь этот самый «ген», который движет подростками. А в практическом плане мне представляется целесообразным выделять в городе специальные места, где бы любители граффити могли рисовать, что им заблагорассудится. Кстати, есть в Смоленске стены, на которых молодежь рисует очень симпатичные картины. Если таких мест выделить больше, может быть, здания оставят в покое.
Кстати, существует очень много типов граффити. Мы уже начали исследование проводить, например, подписей. В древние времена пещерные люди оставляли на стенах оттиски ладоней, чтобы запечатлеть факт своего пребывания здесь. Сегодня подростки пишут: «Здесь был Вася»… Или кодируют свои подписи, чтобы не было понятно всем. Есть политические граффити, выражающие лозунги, призывы. Есть граффити художественные – рисуют просто для красоты. Существуют даже любовно-эротические рисунки и подписи, когда признаются друг другу в любви или описывают свое эмоциональное состояние.
Нам еще интересно проследить, связан ли цвет с типом граффити, зависит ли выбираемая краска от содержания и насколько у молодежи эта зависимость совпадает с работами художников.
- Сколько времени Вы планируете осуществлять своей проект?
- Проект довольно трудоемкий. Мы старались ставить перед собой те цели, которые в состоянии реализовать. Гранд рассчитан на два года. При этом обязательно требовалось по условиям конкурса разбить нашу работу на два этапа, и первый этап, который закончится в декабре 2007 года, посвящен изучению живописи. А второй этап – до конца 2008 года – более сложный и кропотливый анализ архитектуры и сравнение полученных результатов по архитектуре и живописи.
Сумма президентского гранда – 300 тысяч рублей, из них 60 тысяч – моя зарплата, 24 тысячи – зарплата моего научного руководителя профессора Егорова Александра Григорьевича. Из этой суммы вычтут налоги, которые составят около 25 тысяч рублей. Остальные деньги мы планируем использовать для привлечения экспертов – будем оплачивать их труд. Без экспертов мы не сможем выделить цветовую доминанту. Также нам потребуется очень много материалов – для бланков, распечатки фотографий и т.д.
Сумма кажется большой, но когда ее расписали по статьям расходов, практически не остается ничего.
- Тем не менее приятно, что в общенациональном масштабе Вас заметили, что Ваш проект высоко оценен.
- Да, приятно получать президентский гранд. Мы к нему долго шли. Диссертацию я защитила в 2004 году, и исследование практически не прекращается. Александр Григорьевич Егоров все время генерирует новые идеи. И как раз мысль повернуть исследование в этом направлении принадлежит ему.
На участие в гранде тратишь очень много сил. Это не первая наша попытка получить гранд. В прошлом году мы уже подавали документы на конкурс, но, видимо, не все было до конца продумано.
- Тема проекта была той же?
- Нет. Там речь не шла о цвете. Мы исследовали эпистимологию искусства.
- А что это такое?
- Термин происходит от греческого «эпистема», что в переводе означает «знания». Это уровень накопленного к данному историческому моменту культурного знания, это определенное миропонимание, существующее в конкретной исторической эпохе.
- Юля, а почему Вы выбрали именно социологию? Чем она Вас привлекла?
- Трудный вопрос, потому что закончила факультет иностранных языков. Моя научная работа началась на втором курсе университета, когда на философии мы выбирали тему курсовой работы, и Татьяна Даниловна Маковская предложила нам неординарные темы, которые как бы выбивались за рамки обычного курса. Мне понравилась тема «Философские основания импрессионизма». Тема меня так очаровала, что закончив университет, я захотела в аспирантуре изучать эту же тему. Тогда я обратилась за помощью к Александру Григорьевичу Егорову, и он стал разбираться вместе со мной. Диссертацию я защитила по импрессионизму. Затем мои научные поиски чуть трансформировались в социологию искусства. Работа на кафедре социологии, видимо, тоже накладывает свой отпечаток. Веду социологические дисциплины. Наша кафедра проводит большие исследования. И это все влияет на выбор пути.
- Считаете себя счастливым человеком?
- Да. Счастливой считаю себя потому, что дома мне хочется на работу, а из университета я с удовольствием возвращаюсь домой.
Что касается гранда, то это особое ощущение. Получить гранд – очень почетно. И дело не в деньгах. Смотрю, как радуются за меня коллеги, и очень приятно работать в таком научном коллективе. Но даже если бы я не получила этот гранд, моего счастья не убавилось бы.
- Вы первой в Смоленской области получили президентский гранд?
- Полагаю, первой. Этот гранд существует не так давно. Знаю, что не одна я участвовала в конкурсе и в прошлом, и в этом году. Очень много было претендентов, а по стране отмечены проекты 87 человек.
- Здорово, что Вы оказались в числе избранных, еще лучше будет, если Ваше исследование даст конкретные практические результаты, чтобы мы получили новые знания о самих себе и нашей эволюции – какими мы были, какие есть и какими, может быть, будем.
- Мне кажется, что наше исследование имеет значительный прикладной потенциал. Открывая даже детские книжки, я замечаю, что планы построек даются черно-белыми. Изучая историю, дети должны представлять свой город в цветном изображении – таким, каким он был.
- Судя по интересу к импрессионизму, Вы понимаете толк в искусстве. А ведь рядом с нами живут тысячи людей, которые чувствуют себя счастливыми без всякого интереса к искусству.
- Можно получить университетское образование, быть более-менее эрудированным человеком и при этом не копаться в искусстве так дотошно, как это делаю я. Но для меня именно такой путь был интересен.
- А кто из смоленских художников ближе Вам, интереснее?
- У меня несколько «фаворитов», картины которых мне приятно иметь у себя дома. Это в основном молодые художники – Надежда Рыжикова, Алексей Довгань, а также уже маститый Евгений Дроздов, Людмила Богатырева. Но таким выделением я не хотела бы обидеть огромное число действительно талантливых художников, которыми богата смоленская земля.
- Судя по названным фамилиям, я могу себе представить Ваши предпочтения и, кстати говоря, объяснить интерес к теме президентского гранда.
- Да, мне нравится, например, как Евгений Дроздов чувствует наш город. Он патриот Смоленска, его виды города несут определенную философию, его манера, стиль и цвет меня прельщают.
- Ваша научная работа не связана с прекрасным образованием, которое Вы получили на факультете иностранных языков. Надеюсь, знание того же немецкого языка все-таки пригодилось Вам в жизни?
- Я на протяжении нескольких лет являюсь студенткой Хагенского университета. Там не лимитируют срок обучения: когда подготовишься, сдаешь экзамены, приступаешь к новой дисциплине, и ступенька за ступенькой осваиваешь учебную программу. Мне осталось только диплом написать.
Есть еще одна возможность общаться с немецкими коллегами: дважды в год профессора из Германии приезжают в Смоленск и принимают экзамены у студентов Хагенского университета, также читают лекции студентам отделения социологии нашего университета. Профессор Егоров дважды в год организует международный коллоквиум – это очень хорошая возможность попрактиковаться с немецким языком, обсудить новости науки, сравнить, что есть в Германии и у нас, даже и поспорить.
- Лекции немецких профессоров, наверное, Вы для студентов переводите?
- Раньше переводила, а сейчас у нас есть специально подготовленные люди, которые больше меня практикуются в языке, например, преподаватели кафедры немецкого языка, кафедры социологии. Из числа постоянных переводчиков можно, например, отметить Василия Двойнева – преподавателя нашей кафедры.
- Выходит, иняз еще и другие факультеты и общеуниверситетские кафедры кадрами комплектует?
- А контакты с Хагенским университетом позволяют обогащаться новыми формами организации обучения. Один из экзаменов я сдавала на видеоконференции, и в прямом эфире мы общались с профессором Лотором Бертольцем: 40 минут шел экзамен, потом обсуждались результаты, и мне тут же выставили оценку. Часть работ разрешено подавать в письменном виде, и часть экзаменов мы сдавали на сессиях в Смоленске, когда хагенские профессора сюда приезжали. Обучение получается очень доступным.
- Какие у Вас еще интересы и предпочтения, кроме иностранного языка, импрессионистов и социологии?
- Очень скучаю по университету, когда уезжаю из Смоленска. Я тут посчитала: полжизни провела в его стенах. Хотя прожитых лет не так уж и много, но такое значительное место в ней занимает университет. Естественно, уделяю внимание семье.
Сыну 9,5 лет, учится в третьем классе гимназии – «грызем науку» вместе.
- Как Вы все успеваете?
- Даже не знаю.
- А сколько времени в сутки занимаетесь именно научной работой?
- Основную часть. Даже когда я не пишу и не читаю, постоянно о ней думаю. У меня был термин в диссертации «неон», и муж часто шутит, что я думаю постоянно о неоне.
Это приятные хлопоты. Мне нравится, что у меня именно такая работа.
Интервью вел
Владимир ЕВГЕНЬЕВ.