|
Детство всех послевоенных поколений смолян связано с этим чудотворным
памятником. Он словно из сказки, от доброй
лесной феи пришел в сквер имени М.И. Глинки,
чтобы радовать детишек и взрослых своими
изяществом, великолепием стати, добротой и
доступностью.
В 1945 году в Смоленск прибыл груз, на котором
можно было прочитать сделанную белой краской
надпись: «Подарок из Восточной Пруссии детям
Смоленска от гвардейцев N-ского корпуса!».
Эта лаконичная надпись показывает отношение
советских воинов к древнему русскому городу.
Между строк читается восхищение гвардейцев
мужеством жителей Смоленска, переживших зверства
оккупантов, разрушения и голод. На смоленской
земле родилась Советская Гвардия, и
гвардейцы–освободители Восточной Пруссии – своим
подарком хотели воздать должное смолянам, а
детям войны, видевшим только горе и лишения,
вернуть детское счастье.
Сегодня к Оленю мамы и папы, дедушки и бабушки
приводят внуков тех ребятишек 40-х годов. И так
же светятся детские лица при виде благородного
Оленя, как у их предков, когда те были в детском
возрасте. Эта неповторимая аура, которая исходит
от памятника известного в свое время скульптора
профессора Фриза, и сегодня, спустя век после
изваяния, открывает детские глаза на ощущение
прекрасного, учит распознавать истинное
искусство.
В 2010 году Оленю исполнится 100 лет. В
последние годы он пережил несколько нашествий
варваров, которые обламывали его рога, делали на
памятнике непристойные надписи. Но символ
послевоенного Смоленска несокрушим, а посягающим
на него нелюдям воздастся суровая кара...
Предлагаю читателям журнала «Смоленск»
публикацию моего калининградского коллеги
Авенира Овсянова, который изучал историю Оленя и
подготовил интересное повествование о бывшем
месте его обитания.
Владимир РАСТИХИН.
Эту историю рассказал мне
Хельмут Вайзе во время посещения Германии в 2004
году. Ему было тогда около 80 лет. Узнав о том,
что я занимаюсь поисками культурных ценностей,
он рассказал мне о событиях 60-летней давности:
«Летом 1944 года во время отступления германской
армии через Литву я был тяжело ранен в левое
плечо и демобилизован. Родом я из поселка
Роминтен (Радужное). Сюда и вернулся в
родительский дом. Я был молод и, несмотря на
ранение, вынужден был работать, чтобы прокормить
себя и сестер. Время тогда было тревожное, люди
боялись приближения фронта, а эвакуация была
запрещена. Лозунги нацистов извещали, что
русские не войдут на территорию Восточной
Пруссии. Я устроился на работу смотрителем парка
туристического комплекса бывшего императорского
охотничьего дома в Роминтенском лесу.
Однажды, где-то в начале октября 1944 года,
делая отметки на деревьях, которые подлежали
распиловке по требованию военных, я увидел две
лошадиные упряжки, на телегах которых были
сложены несколько деревянных ящиков. Телеги
сопровождали незнакомые мне люди. Среди них был
и управляющий бывшим императорским охотничьим
домом. Они проследовали через Олений мост
(сохранился до наших дней. - А.О.) по
направлению к центральной усадьбе охотничьего
хозяйства. Через три-четыре часа упряжки
возвратились вместе с управляющим, где-то вновь
были загружены ящиками и проследовали по тому же
маршруту. К вечеру этого дня я видел
управляющего у Оленьего моста через реку Роминте
(Красная). Он фотографировал вид от моста на
охотничий дом. И делал какие-то отметки на
деревьях.
Я предполагаю, что в ящиках могли быть
культурные ценности, а управляющий являлся
носителем их секрета. Вскоре поступил приказ об
эвакуации, и мы уехали сначала в Тапиау
(Гвардейск) к родственникам, затем следовали в
колонне беженцев на запад и больше не
возвращались в эти места. Какова судьба
управляющего, я не знаю».
Конечно, версия слишком неконкретна, с
множеством неизвестных: по месту, времени,
исполнителям акции и категории груза. Нет и
дополнительных свидетелей и свидетельств. Такая
версия относится к категории второстепенных.
И все же поисковая оперативная группа в составе
А. Н. Барсукова, И. Н. Никитина и В. М. Пинчука
под моим руководством в апреле 2005 года
совершила рекогносцировочную поездку в указанный
заявителем район. К этому времени мы уже знали
историю не только императорского охотничьего
дома, но и всего Роминтенского лесничества (ныне
юго-восточный угол Калининградской области,
примыкающий к Виштынецкому озеру).
«Настольная книга краеведа», написанная Августом
Амбрассатом в 1912 году, так характеризует
Роминтенский лес:
«...Здесь растут могучие столетние сосны и ели,
а также многочисленные породы лиственных
деревьев - дубы, березы, ясени. При сильном
ветре вершины многочисленных деревьев образуют
как бы перекатывающиеся зеленые волны. Реки
этого лесничества окружены зеленью сосен.
Лесничество богато памятниками реликтовой
природы. Среди них гигантского роста сосны в
возрасте от 150 до 250 лет. Высота некоторых
сосен достигает 30-35 метров, а обхват ствола -
трех метров. Животный мир чрезвычайно
разнообразен - зайцы-беляки, орлы, зимородки,
черные дятлы, лисы и куницы. И все же главными
представителями животного мира, гордостью этих
лесов являются лоси и олени. Вес одного лося
Роминтенского леса достигает 300 килограммов».
Роминтенский лес с самого раннего Средневековья
был излюбленным местом охоты. Здесь охотились
пруссы, рыцари Тевтонского ордена, литовцы,
герцоги, короли и императоры.
Новейшая истории леса началась в 1890 году,
когда император Вильгельм II – страстный
любитель охоты — впервые посетил Роминтенские
охотничьи угодья и убил шесть оленей. Здесь
тогда не было апартаментов для комфортного
размещения столь высокой и знатной особы. Но
императора это не смущало. Он вполне
довольствовался местным скромным гостевым домом
на хуторе Теербуде (старое название поселка
Роминтен). Впоследствии в честь пребывания
монарха здесь был построен роскошный отель «У
оленя».
Роминтенские охотничьи угодья произвели большое
впечатление на императора не только из-за
удачной охоты, но и из-за прекрасных видовых
ландшафтов, глубоких оврагов, заросших мачтовыми
соснами и елями, кристально чистых озер и
смолистого целебного воздуха.
И он решил построить здесь императорский
охотничий дом, для чего пришлось сильно
раскошелиться на покупку земли у местных
владельцев. Переговоры о купле-продаже
продолжались больше года. За счет средств
императора были перенесены на новые места дома
тех, кто не пожелал жить в соседстве с
императором. Наконец на очень высоком крутом
берегу реки Роминте (Красная) был выбран участок
для строительства императорского охотничьего
дома.
Во время поездки по северным странам императору
очень понравились норвежские бревенчатые дома.
Он заказал норвежским архитекторам Мунте, Сверре
и Ольсену выполнить проект охотничьего дома из
норвежских сосен. Заказ был выполнен, но
императору захотелось увидеть дом в натуре там
же в Норвегии. И он был построен. Радости
императора не было границ, оставалось только
«перенести» деревянное «чудо» в Восточную
Пруссию. И это было сделано. Дом разобрали и
морским путем отправили сначала в Кенигсберг, а
затем по железной дороге в Тракенен (Ясная
Поляна), а уже оттуда гужевым транспортом в
Роминтен. Сборку дома на новом месте
осуществляли тоже норвежские мастера.
Дом имел П-образную форму с двумя двухэтажными
флигелями по бокам и одноэтажным посередине
(впоследствии между флигелями был построен
подземный переход, сохранившийся до наших дней).
Он имел множество элементов деревянной
архитектуры - резные балконы, террасы, фигурки
сказочных зверей, ветровые доски, башенки и
карнизы. Снаружи дом был покрыт темно-красным
паком, что в сочетании с зеленью елей и сосен
леса производило (особенно зимой) великолепное
впечатление. В качестве кровли дома
использовался темно-красный шифер -горная
порода, расколотая на пластинки по плоскостям
спайности.
В центральном флигеле был обеденный зал. В
боковых - покои императора и его окружения.
Комнаты обогревались голландскими печами, а в
качестве освещения использовались нефтяные
лампы. По меркам того времени императорский
охотничий дом внешне можно считать довольно
скромным и простым, но насыщенным сложными по
тому времени автономными системами канализации,
водоснабжения, отопления и вентиляции.
По желанию императора все хозяйственные
постройки и дома лесных рабочих, школа в
Роминтене и больница в Шитткемене (Заслоново)
были построены в скандинавском стиле. Несколько
позже к югу от Роминтена была построена на
возвышенности смотровая башня, с которой можно
было видеть необозримое море зелени, теряющиеся
вдали деревушки, хутора, блеск озер и ручьев.
В 1893 году недалеко от охотничьего дома была
построена небольшая часовня Хуберта тоже в
норвежском стиле. Ее строительным материалом
были сосны Роминтенского леса. Часовня могла
вмещать 129 человек прихожан. Единственный
колокол находился в специально сделанной
колоколенке.
С окончанием строительства охотничьего комплекса
император стал частым гостем Роминтенского леса.
Императрица впервые сопровождала его в 1893 году
во время освящения часовни Хуберта.
«Настольная книга краеведа» сообщает, что охота
не прерывала государственной жизни императора.
Здесь непрерывно скакали курьеры и звенели
провода телеграфного кабеля, передавая приказы
императора. Грунтовые лесные дороги покрывались
пиленым камнем и булыжником. Кругом были видны
чиновники и служащие лесничества, а в ближайшей
деревне расположился гарнизон почетной охраны.
Император не признавал другой охоты, кроме как
на оленей и лосей. Он состоял членом команды, в
которую входили еще главный егерь, несколько
лесничих и нижних чинов. Убийство лося или оленя
отмечалось исполнением старинной мелодии егерем,
который всегда имел при себе рог.
В 1894-1895 годах практиковалась охота и на
черных глухарей, которые были подарены для
разведения Роминтенскому лесничеству русским
царем. Однако вскоре они были все перебиты.
Самой большой достопримечательностью
императорского охотничьего дома были рога убитых
императором оленей в период с 1890 по 1913 годы.
Но настоящие рога отправляли в Берлинский
охотничий музей, а их место в качестве украшений
занимали копии, выполненные из дерева. Второй
экземпляр рогов, сделанный из гипса, отправляли
в те лесничества Роминтенского леса, в которых
были убиты олени.
Главным украшением охотничьего дома императора
считалась уменьшенная бронзовая модель оленя,
стоявшая на крышке камина. Модель готовилась с
оригинала - 16-го оленя, убитого императором в
1909 году. Этот олень, по определению тогдашних
охотников, считался уникумом по качеству рогов и
был увековечен в памятнике, который был отлит в
бронзе размером около полуторной величины
оригинала. Он стоял на постаменте у часовни
Хуберта.
Из других достопримечательностей Роминтенского
леса можно назвать огромный булыжный камень,
размеры выступающей из земли части которого
составляют 4x4x1,6 метра. Кроме того, около
охотничьего дома в 1914 году принцем Фридрихом
Карлом был поставлен памятный камень. После
Второй мировой войны он был сброшен с постамента
и лежал поблизости, покрытый тленом времени.
Сейчас он снова поставлен в проектное положение.
Надпись на нем гласит: «Благодарной Пруссии от
Фридриха Карла. Здесь когда-то было лесничество
Теербуде, где жил благородный человек во время
своего посещения Роминтена. 1869-1884».
Во время Первой мировой войны район
Роминтенского леса был захвачен русской армией.
В императорском охотничьем доме размещался штаб
армейской кавалерийской части, а в ближайших
хозяйственных постройках нашли пристанище
солдаты небольшого гарнизона (1914 год). По
оценке немецких историков, императорский
охотничий дом никаких убытков не понес за
исключением исчезновения роскошной кровати из
спальни. Рядом с император-ским охотничьим домом
в 1920 году появился мост через реку Роминте с
проезжей частью и пешеходными дорожками. Его
постоянно «охраняли» четыре бронзовых оленя,
лежащих на каменных постаментах.
В 1926 году между прусским государством и
формально правящим императорским домом было
определено договором, что охотничий дом с
прилегающей территорией должен стать свободной
собственностью Дома Гогенцоллеров.
С приходом фашистов к власти права на
императорский дом заявил «главный охотник
Германии» Герман Геринг. Однако император
Вильгельм II отклонил эти претензии, хотя и
разрешил ему охотиться в Роминтенском лесу и
построить здесь свой собственный охотничий
замок. Видимо, с той поры эта заповедная
территория неофициально стала называться
охотничьими угодьями Г. Геринга.
И все-таки Герману Герингу удалось, хоть и на
сравнительно короткое время, все же стать
полноправным владельцем Роминтенского леса и
бывшего императорского охотничьего дома.
Дело в том, что в семи километрах от города
Растенбург (Кентшин, Польша) с 1940 года
строилась ставка верховного командования
германской армии «Вольфшанце». Чаще ее называют
ставкой А. Гитлера. Она функционировала с первых
дней Великой Отечественной войны. Вокруг нее в
радиусе до 50 километров располагались ставки
видов вооруженных сил. Так уж случилось, что
ставка Г. Геринга оказалась в Роминтенском лесу
в охотничьем комплексе императора Вильгельма II.
Именно здесь в начале тридцатых годов XX века Г.
Геринг, облачившись в средневековый охотничий
костюм, подражая рыцарю Тевтонского ордена,
охотился на оленей, лосей и коз. Став вторым по
рангу влиятельным лицом фашистского рейха, Г.
Геринг принимал здесь А. Гитлера, глав и послов
союзных государств, изъявивших желание
поохотиться.
При подготовка нападения на Советский Союз и с
началом функционирования ставки «Вольфшанце» по
указаниям Г. Геринга в Роминтенском лесу
проводились большие фортификационные работы по
оборудованию военно-воздушного «филиала»
центрального командного пункта. В большом
количестве строились доты (долговременные
огневые точки) и дзоты (деревоземляные огневые
точки), устанавливались противопехотные и
противотанковые минные поля. На просеках
устанавливались невзрывные заграждения (ежи,
рогатки, проволочные заборы, спирали Бруно и
спотыкачи). На дорогах готовились минные
шлагбаумы.
Здесь следует вернуться к сообщению Хельмута
Вайзе. Я попросил его рассказать, какие события
происходили в Роминтенском лесу осенью 1944
года, какова была общая обстановка в поселке
Роминтен накануне наступления советских войск и
какие вести приходили из Кенигсберга.
Хельмут Вайзе ответил: «Наряду со страхом от
приближающейся линии фронта, приказами
гауляйтера и местного шефа полиции не
поддаваться панике, заверениями, что Восточная
Пруссия остается немецкой, мы понимали, что
русские уже проникли в Роминтенский лес. Об этом
свидетельствовали частые перестрелки, приказы не
открывать двери домов незнакомым людям и
немедленно сообщать полиции об их появлении и
лозунги о бдительности.
Где-то в середине октября поступил приказ об
эвакуации, угоне скота на запад и вывозе
продовольствия. В поселке царила паника, так как
все боялись встречи с русскими и спешили
покинуть родные места. Это было очень трудно
сделать, так как лесные дороги были забиты
войсками, военными обозами и гуртами скота. Наша
колонна двигалась к Тапиау (Гвардейск) через
безжизненные поселки и фольварки (хутора), часто
останавливалась в поле, пропуская войсковые
колонны, подвергалась бомбежке и несла потери».
Меня особенно заинтересовал в рассказе Хельмута
Вайзе эпизод, связанный с проникновением в
Роминтенский лес неизвестных русских еще перед
началом активных боевых действий.
Исторические исследования показали, что именно в
это время, выполняя директиву Центра, здесь
проходили разведчики групп «Джек» и «Максим»,
временно объединившись из-за больших потерь.
Из радиограммы № 70 Центру от «Джека», 16
октября:
«В связи с новой облавой и погоней вынужден
оторваться от объекта наблюдения и двигаться на
восток к Гольдапу и Роминтенскому лесу». Скупая
радиограмма. Она не говорит о том, что при
подходе к лесу разведчикам пришлось перейти две
железные дороги, десяток шоссейных, по лесам и
полям, забитым войсками танкового корпуса
«Герман Геринг» и воинскими частями 4-й армии в
южном углу укрепленного района «Ильменхорст».
Временно обосновавшись в Роминтенском лесу,
разведчики групп «Джек» и «Максим» послали в
Центр серию донесений. Вот некоторые из них:
«2 ноября 1944 года... Обнаружили дом Геринга.
По сведениям языка и визуальным наблюдениям
установлено, что самое ценное из имения
вывезено, телефоны отключены, охрана снята (в
это время боевые действия велись уже на
территории Восточной Пруссии. – А.О.). Ставка
люфтваффе находится в «Иоганнсбурге (Янсборг,
Польша)».
«3 ноября... Весь район к востоку от реки
Ангерапп (Анграпа) затоплен вместе с населенными
пунктами, промышленными предприятиями и
оборонительными сооружениями... На всех
возвышенностях доты и дзоты...»
«4 ноября... В районе Гумбиннен (Гусев) -
Гольдап (Голдап, Польша) - Ангербург (Венгожево,
Польша), по сведениям языков, оборону занимают
соединения 26-го армейского корпуса. В лесу под
Ангербургом стоит первая танковая дивизия
«Герман Геринг», которая, по данным языков, одна
из самых сильных танковых дивизий вермахта:
около 12 тысяч солдат и офицеров, около 120
танков и 80 самоходных орудий. Командир дивизии
генерал-лейтенант Вильгельм Шмалыд...»
«5 ноября... По шоссе Ангербург - Гольдап за
сутки прошли к фронту следующие подкрепления:
грузовиков с солдатами - 432, со снарядами 327,
командирских «мерседесов» и «опелей» - 43,
«королевских тигров» - 38, «пантер» - 48,
средних танков - 50, самоходных орудий - 27...»,
О том, что увидели разведчики в доме Геринга,
свидетельствует очерк Л. Каплина «В вотчине
Геринга» («Калининградский комсомолец», 15
апреля 1989 года):
«...Избежав открытых схваток и оторвавшись от
преследователей, разведчики пришли в лесопарк,
где стоял дом Геринга. Кругом ни звука, ни
огонька. Ночь выдалась сырая и темная. Как
только Шарапов и Корешков обнаружили дом
рейхсмаршала, за ним было установлено
круглосуточное наблюдение. Из допроса языка было
известно, что в доме осталось только несколько
человек прислуги. Майор Максимов послал вперед
разведку. Дергачев, Шарапов и Корешков бесшумно,
как тени, исчезли в ночи...
Ворота оказались закрытыми изнутри на замок.
Старшина Дергачев подставил свои широкие плечи,
и Петр Корешков встав на них, залез на стену.»Он
прислушался, осмотрелся - ничего
подозрительного...
Разведчики установили, что солдат в доме нет.
Они подняли с постели управляющего и забрали у
него все ключи. Надежно изолировали его и всю
прислугу в их домике и открыли ворота.
Разведчики групп «Максим» и «Джек» не без
трепета прошли через полураскрытые массивные
чугунные ворота, увенчанные скульптурами.
Выставив часовых, они первым делом проверили и
почистили оружие. Затем осмотрели апартаменты
сбежавшего рейхсмаршала. Продуктов не видно, а
«барахло» почти все на месте. По всему видно:
хозяин не надеялся сюда вернуться...».
Далее идет описание интерьера дома, находок
колбас и окороков в леднике, музыкальных
инструментов и роскошного обеда, первого за все
пять месяцев. О том, как проходили бои по
овладению Роминтенским лесом, было рассказано в
очерке В. Терновой «В усадьбе Геринга» («Красная
звезда», 27 октября 1944 года). Императорский
охотничий дом в нем именуется усадьбой Геринга,
что не соответствует действительности. Приведу
очерк в значительном сокращении:
«После прорыва обороны противника на границе
Восточной Пруссии части Н-ского соединения вышли
к Роминтенскому лесному массиву, в котором
находится усадьба одного из гитлеровских
главарей - Геринга. Лес занимает 28 километров в
длину и 15 - в ширину (в действительности лес
занимает 16 километров в длину и 8 - в ширину. –
А.О.) Овладение этим лесным массивом позволяло
нашим войскам выйти на подступы к важной
железнодорожной станции Голдап (ныне территория
Польши. – А.О.). Естественно, что немцы упорно
оборонялись на данном участке, используя
холмистую местность со сравнительно малым
количеством дорог. Они укрепились на рубеже
возле поселка Шитткемен (Заслоново), где
природные препятствия были дополнены
оборонительными сооружениями в виде дотов
(долговременных огневых точек), противотанковых
рвов и минных полей.
План боя за Роминтенский лес был разработан
нашим командованием с таким расчетом, чтобы
нанести противнику сокрушительный удар с помощью
ряда обходных маневров. Как и следовало ожидать,
наиболее ожесточенная борьба разгорелась за
поселок Шитткемен, откуда открывалась кратчайшая
дорога к Роминтенскому лесу. Для овладения
Шитткеменом была выделена группа войск,
поддержанная самоходными пушками и танками.
Несколько часов продолжался напряженный огневой
бой. Нашим огнем была истреблена большая часть
вражеского гарнизона, уничтожены две
артиллерийские батареи и разбито несколько
немецких танков. Ворвавшись в поселок, советские
воины в рукопашных схватках добивали уцелевших
гитлеровцев. С падением Шитткемена бои
переместились в лесной массив. При этом
сопротивление противника по-прежнему оставалось
упорным, немцы непрерывно подбрасывали свежие
резервы.
Пленный немецкий офицер Гольберг показал, что в
полку был прочитан приказ, где говорилось:
«Удержать Роминтенский лес любой ценой». Однако
наступающие ломали сопротивление врага, отбивая
все его контратаки, и мелкими группами с разных
сторон проникали в лес, где перехватывали дороги
и просеки, ведущие к усадьбе Геринга.
Умело руководил своими подразделениями, ведущими
бои в густом лесу, офицер Санковский. На лесной
дороге немцы выставили сильный заслон. Здесь у
них было много пулеметов, несколько
малокалиберных пушек, минометная батарея.
Санковский, оценив обстановку, выслал в тыл
противнику группу бойцов под командой старшего
лейтенанта Васильева. Пробившись с большим
трудом сквозь чащу леса, эта группа внезапно
обрушилась на гитлеровцев с тыла, и заслон был
вскоре разгромлен.
Под прикрытием огня минометов и самоходных
орудий пехотинцы ворвались на территорию усадьбы
и вскоре овладели ею. Немцы потеряли здесь
больше батальона пехоты и в панике бежали,
бросив много оружия.
Захваченная нашими бойцами усадьба Геринга
полностью сохранилась. Ее сосновые дома,
выкрашенные в бронзовый цвет, уцелели все до
одного. Всюду видны следы поспешного бегства
охраны, которая не успела даже вывезти кое-какие
вещи своего обер-бандита (здесь в очерке
допущена ошибка: в октябре 1944 года Г. Геринг
находился в ставке А. Гитлера «Вольфшанце»
недалеко от города Растенбург (Кент-шин,
Польша). – А.О.).
В кабинете Г. Геринга на письменном столе была
оставлена целая кипа топографических карт.
Многие из них исчерчены стрелами и всяческими
пометками. На стенах тоже висели рабочие карты.
В комнатах были брошены вещи, подготовленные к
эвакуации. На кухне и в столовой была оставлена
приготовленная пища и бутылки с винами. Как
видно, гитлеровцы рассчитывали, что Роминтенский
лес с поместьем Г. Геринга не попадет под удар
частей Красной армии».
В каком же состоянии находится сегодня бывший
императорский охотничий дом? Как мы видели, в
очерке В. Терновой утверждается, что все
постройки охотничьего комплекса во время боев не
пострадали. В общем, это подтверждается и
очерком неизвестного немецкого автора,
опубликованным в городе Голдап (Польша) 20 июня
1987 года. Автор очерка работал два месяца в
1948 году в качестве военнопленного на
территории бывшего императорского дома. Он
пишет: «Я хорошо знаю Роминтенский лес и
строительный комплекс охотничьего дома по
прежним временам. В послевоенные годы я
занимался изучением истории императорского
охотничьего дома. Мне известно из архивного
документа, что командир конвойного полка «Герман
Геринг» в приказе от 1 августа 1944 года
отметил, что все объекты на территории Восточной
Пруссии при угрозе вторжения противника должны
быть уничтожены. В одном из абзацев приказа речь
шла о сооружениях охотничьего дома, которые не
должны были достаться противнику и подлежали
сожжению. Однако этот приказ был выполнен лишь
частично, так как только часть зданий комплекса
была обгоревшей.
Мне известно, что в 1946-1948 годах проходила
маркировка русско-польской границы, и здесь, в
Роминтенском лесу, жили пограничники. Их штаб
располагался в отеле «У оленя». Русская
комендатура находилась в бывшем доме отдыха
почтовых служащих. Все остальные уцелевшие дома
заняли офицеры с семьями.
Императорский охотничий дом тогда разбирался, и
его конструкции куда-то увозились (конструкции
одного разобранного флигеля были перевезены в
Калининград и собраны в парке «Центральный»,
другой флигель в разобранном виде был перевезен
и собран на новом месте (в Пушкино у города
Нестерова. – А.О.). В 1948 году переселенцами
была разобрана на строительный материал часовня
Хуберта. Бронзовые фигуры оленей, лежавших на
пилонах Оленьего моста, и олень, находившийся на
постаменте у часовни, были вывезены в
неизвестном направлении (олень, стоявший у
часовни, в настоящее время находится в сквере
Смоленска – А.О.).
Что увидела на месте бывшего императорского
охотничьего дома рекогносцировочная группа
«Форт», прибывшая для исследования поступившей
версии?
К сожапению, ни один из объектов бывшего
комплекса не сохранился. На их месте в окружении
молодых лесных зарослей видны лишь фундаменты
подвалов, надподвальных перекрытий и инженерных
сетей. Контуры бывшего императорского
охотничьего дома хорошо просматриваются.
Сохранился подъемный переход между флигелями, он
был возведен в начале XX века взамен
деревянного, располагавшегося на столбах. В
руинированных завалах можно видеть изразцы
бывших каминов, ржавые баки системы отопления,
гранитные русты цоколей, арочные оконные проемы
цокольного этажа, фрагменты шиферной крыши,
проржавевшие бытовые предметы. Если спуститься с
крутого откоса реки Красной, то сквозь взрослые
деревья можно увидеть руины двух интересных
сооружений - бывшей насосной станции с
фундаментами для насосов и элементами их
креплений, а чуть выше - арочное подземное
сооружение генераторной. Состояние этих
сооружений вполне удовлетворительное, если не
считать отсутствия крыши у насосной.
Я много слышал и читал о прелестях Роминтенского
леса, видел удивительные диорамы о его животном
и растительном мире в музее Люнебурга
(Германия), но действительность превзошла все
ожидания. Такого сочетания живительного с
запахами смолы воздуха, стройных вековых сосен и
елей, уходящих своими ветвями куда-то ввысь,
зеркальных солнечных блесков реки Красной, еле
видной с высоченного откоса и исторических
построек XIX века с их продуманностью,
капитальностью и некоторым изяществом, мне не
приходилось видеть на территории Калининградской
области.
В результате проведенной рекогносцировки были
выявлены все постройки былого охотничьего
комплекса, проанализированы места, могущие быть
объектами дальнейшего исследования с помощью
глубинных приборов геофизики(георадаров),
определены очередность будущих работ,
необходимые силы и средства.
Конечно, проехав от Калининграда почти 200
километров, мы не могли отказать себе в
удовольствии включить свои поверхностные приборы
геофизики с целью выявления характера предметов,
залегающих в поверхностных слоях земли. Находки
не заставили себя ждать. Приборы «высвечивали»
стремена, удила, шпоры, свинцовые пули большого
калибра, фрагменты бывших декоративных решеток,
предметы быта и многое другое. Все это будет
передано в калининградские музеи.
Авенир ОВСЯНОВ, начальник отдела НПЦ.
№3 (103) - Журнал "Смоленск"
|
