Перебирая в университетском музее довоенные фотографии, споткнулся о фотографию физмата 30-х годов. На ней среди преподавателей – Александров. Неужели это сам Павел Сергеевич? Выдающийся математик, избранный в Академии наук СССР, США, Германии и многих других стран, Герой Социалистического Труда, награждённый семью орденами Ленина. Оказывается, да, это он.
П.С. Александров (1896-1982) провёл в Смоленске детские и юношеские годы, а после окончания МГУ с 1920 по 1936 гг. был профессором Смоленского университета (пединститута). Есть имена в истории СмолГУ!
***
Странно, что я стал математиком. Учителя этого предмета у меня менялись ежегодно. И были это в лучшем случае свежайшие (но, видимо, далеко не отличники) выпускники пединститута, а то и студенты-заочники. И лишь в десятом классе у меня случился хороший учитель математики. Это Татьяна Георгиевна Простакова, ставшая затем (совсем в другой школе) заслуженным учителем России.
***
Когда мне, секретарю парткома института, поручили «попросить слово» на Пленуме райкома КПСС и затем проверили конспект будущей речи, то с ужасом обнаружили фамилии трех известных начальников в критическом контексте. Мне настоятельно рекомендовали опустить фамилии.
На Пленуме, когда я уже согласно сценарию «попросил слова», мне пришла из президиума предостерегающая записка. Но я не внял. Был, как говорили коллеги, суковат. Сначала после моего выпада наступила мертвая тишина, а потом… все покатилось по накатанной колее.
И мне ничего не было. Но на ближайшем заседании бюро горкома ректору строго указали на необходимость зауздать своего парторга.
***
Проректор-филолог в принесенном ему для подписи акте на списание физического прибора читает: «Потерян вакуум». Рассвирепевший проректор поперек всего акта красными чернилами начертал: «Найти вакуум!»
***
В мою бытность студентом весь физмат проходил практикум в слесарной мастерской. Помню одно из самых сложных заданий, зачёт по которому я получил с третьей попытки. Надо было из каких-то металлических заготовок спаять куб. Зачет проходил в форме, как говорят теперь, деловой игры. Преподаватель просто ронял твой куб на цементный пол. И если он не разваливался...
***
Уроки немецкого у меня в пятом-шестом классе вела добрейшая Анна Ивановна, знавшая немецкий язык настолько, насколько его знали все смоляне, побывавшие в оккупации. Поскольку говорила она по-немецки (да и по-немецки ли?) лишь несколько предложений, то обучала она нас исключительно грамматике. Мы все писали и писали диктанты.
На каникулах я попросил у нее сборник диктантов для тренировки и мы его переписали на шпаргалки. Ах, какая в нашем классе была успеваемость по немецкому!
***
– Мне только что звонил заместитель Министра…, – любил говорить ректор, многозначительно поднимая вверх палец, после беседы по телефону с каким-нибудь инструктором министерства.
***
С грустью я гляжу на свой праздничный стол. Этого мне уже нельзя. Этого мне уже не хочется. Кабы что-нибудь с этого стола да в моё детство! Хотя бы простой белый батон…
А если бы весь стол? Как бы тогда сложилась моя жизнь? Может быть, и из меня бы какой-нибудь Михалков вырос?
***
Вице-спикера думы утвердили единогласно: 4 – за, 5 – против, - бодро вещает диктор Смоленского телевидения.
***
В одном и том же возрасте можно быть старым доцентом и молодым академиком, - прочитал я в одной умной книге. Вот и я: был старым, самым старым ректором, а стал самым молодым президентом. Ведь других-то в вузах Смоленска прецедентов пока нет.
***
Моего деда Илью в конце сороковых чуть не посадили. Уже из района до области довезли. А все за то, что он принародно подал «неуместную» реплику.
На собрании весной колхозники «радостно писали» письмо «любимому» Сталину о своем страстном желании подарить ему сверхплановый урожай. А дед возьми, да и ляпни: «А вдруг лето неурожайным окажется?»
***
Ежедневно и упорно центральное телевидение убеждает нас, что в высшей школе России всё продаётся. Откуда ветер дует? Это комплекс столицы?
Голову даю на отсечение, что по крайней мере 95% преподавателей СмолГУ ничего, кроме знаний, не берут за экзамены и зачёты! За 100% поручиться не могу, ведь настойчивая «воспитательная» работа из Москвы рано или поздно и на нас возымеет действие.