Главная | Архив |

  Смоленское село: пути возрождения  
   

Виктор ДЕРЕНКОВСКИЙ

 

 Сначала нужно посчитать,
а потом запрягать

 

 

С приходом весны, как бы ни была капризна погода, посевная обязательно состоится, вероятнее, в конце апреля или чуть позже, но масштабы её с каждым годом становятся всё скромнее и скромнее. В преддверии посевной в области пошёл разговор о необходимости поднятия уровня сельскохозяйственного производства и о достижении в сельском хозяйстве тех результатов, которые область имела при Советах. Парадоксы России, особенно на селе, заключаются в том, что в какой-то момент, вдруг, начинаем разрушать то, чего с огромным трудом и жертвами достигли в предыдущие годы. Причем, разрушаем дотла, затем смотрим вспять, эдак, лет на двадцать-тридцать, и возбуждаемся светлой идеей - достичь упущенное.
Итак, обещание нового губернатора Смоленской области серьезно заниматься сельским хозяйством, услышано. Видимо, пришло время понимания того, что повысить благосостояние жителей региона без возрождения сельского хозяйства в Смоленской области невозможно, так как 27% населения проживает в сельской местности. Но официальная статистика не совсем верно отражает реальность. Примерно ещё такое же количество населения проживает в городах, которые по своему укладу являются просто крупными поселками смешанного типа – ни город, ни деревня. Уровень жизни населения в таких поселках не намного выше, чем в умирающей деревне.
Специалисты сельского хозяйства и, просто, неравнодушные люди активно поддержали начинания губернатора и высказали свои мнения по самым злободневным для сельского хозяйства темам. С мнением людей, принимавших участие в «заочной дискуссии», можно познакомиться, например, в газете «Говорит Смоленск», №16 от 25 февраля 2008 года.
Первая тема - лён. Лён - сельскохозяйственная культура, производством которой когда-то славилась область. За возрождение этой славы в новое, постперестроечное время, область принималась трижды и все разы безрезультатно. Может, теперь, после ряда попыток, не принёсших успехов, прежде, чем начинать новую компанию борьбы за лён, стоит посмотреть беспристрастно на причины прошлых неудач. По-учёному проанализировать, в чём состояли просчеты тех, кто за это дело брался? Что помешало руководителям области, скажем, Прохорову или Маслову и льноводческим хозяйствам осуществить давнюю мечту о возрождение производства льна? Или сегодня потребность во льне для отечественной промышленности стратегически не важна? И что мы хотим? Возродить посевы льна на пустующих пахотных землях или возродить льняную отрасль в целом?
Возродить и поднять отрасль - это не одно и то же, что засеять льном поле. Допустим, вырастили мы с вами лён, а что делать дальше? Трепать лен, прясть волокно, ткать холсты и снаряжать обозы для вывоза сработанной ткани за границу? Такая думка достойна Иванушки на печи. Сегодня и в родном Отечестве спрос на лён такого качества, которое мы можем произвести, практически не востребован. Спросом пользуются лишь тарные мешки и сувенирные изделия из льняной ткани. А для этого ничего возрождать не надо. Если только ради прошлой славы сделать такую затратную попытку. Поэтому люди, решившие вложить в возрождение отрасли личный или федеральный капитал, должны много раз подумать и просчитать - во что обойдётся задуманное возрождение, с точки зрения денег, сколько лет уйдёт на это, и какой результат мы получим в итоге. Прежде, чем начинать работы по комплексному возрождению льняной отрасли и вложить в это первый «деревянный» рубль, следовало бы обратиться в Смоленский сельскохозяйственный институт или Тимирязевскую сельскохозяйственную академию с просьбой разработать целевую программу. Чтобы ученые и специалисты-льноводы оценили, сколько средств и лет потребуется на осуществление задуманного проекта. А затем решать вопрос, стоит ли заниматься льном в ближайшие годы или чуть погодить. Ведь в сельском хозяйстве, куда ни посмотри, проблем больше, чем достаточно.
На мой взгляд, более реальна и более перспективна, чем лен, программа поднятия молочно-мясного производства и кормопроизводства. Задача для области не новая, и база для развития этой отрасли сохранилась лучше. Скудость средств, выделяемых на развитие сельского хозяйства (а без поддержки федерального бюджета пока не обойтись), заставляет рассматривать темы «льна» и «молока» как альтернативные, и по наитию предпочтение следует отдать развитию молочно-мясного производства – отрасли, ещё не успевшей скомпрометировать себя окончательно. Но и тему поднятия уровня молочно-мясного производства необходимо обосновать экономическими расчетами. Следует серьёзно отнестись к словам ученого, сторонника сельскохозяйственной кооперации А.Чаянова, назвавшего российских бурёнок станками для производства навоза. Такие обидные слова произнесены им в то время, когда средние надои молока на одну корову не превышали 2000 килограммов в год, и недостаток продуктивности скота возмещался его количеством. Сегодня продуктивность скота намного выше, чем в середине тридцатых годов прошлого столетия, но всё ещё отстает от показателей стран с развитым сельским хозяйством. И причины нашего отставания хорошо известны. Стоит только эти причины устранить, и мы окажемся в числе лидеров.
Но есть ещё одна важная тема для нашего сельского хозяйства – его структурная перестройка, без которой ни льна, ни мяса, ни молока в нужном количестве не получишь. Эту тему в журнале затронул профессор А.Стерлягов.
Торгово-закупочные предприятия в сельском хозяйстве, за создание которых ратует профессор А.Стерлягов, это то звено, через которое, по его мнению, производители сельскохозяйственной продукции, или проще крестьяне, приблизятся к рынку, освоят рынок и навсегда станут рыночниками. Правда, он упустил, что без сельскохозяйственной кооперации торгово-закупочные фирмы - это лишь скупщики сельскохозяйственной продукции и продавцы, причем втридорога, товаров, нужных селу и селянам. Создавать нужно сельскохозяйственные кооперативы и при них торгово-закупочные предприятия, если мы не хотим, чтобы производителей сельскохозяйственной продукции окружали плотным кольцом скупщики-спекулянты и переработчики сельскохозяйственной продукции. Поэтому не могу согласиться с мнением профессора экономики относительно удачной формы организации сельскохозяйственного производства на Орловщине.
Там, действительно, создано несколько крупных агрофирм со смешанной формой собственности. Агрофирмам в основном принадлежат предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции. Крестьянские и фермерские хозяйства в эти фирмы, как правило, не входят. Агрофирмы кредитуют крестьянские хозяйства удобрениями, горюче-смазочными материалами, топливом, техникой и прочими расходными материалами в предпосевной период и в период уборки урожая. Поскольку агрофирмы не являются кредитными организациями, то цены агрофирм на указанные материалы и технику, исходя из формулы товарного кредита, не регулируются никакими правилами, и выше , чем цены на те же товары на розничном рынке. Хочу подчеркнуть, что та форма кредитования сельских хозяйств, которой пользуются агрофирмы, является чисто ростовщической. Подобное кредитование обходится хозяйствам в несколько раз дороже, чем обходился бы прямой банковский кредит. Правда, получить банковский кредит у хозяйств нет никакой возможности в силу мелкотоварного производства.
Самостоятельно крестьяне не могут приобрести даже более дешёвую по стоимости технику и продукцию, так как лишены каких-либо свободных финансовых средств. Поэтому в счет погашения товарного кредита крестьяне отдают агрофирмам полученный урожай и зачастую после расчётов ещё остаются должниками. В такой организации сельского производства нет ничего рыночного, как и нет ничего государственного. Основные средства государственной поддержки сельхозпроизводителям достаются преимущественно агрофирмам. Но тема государственной поддержки и государственного регулирования цен на сельскохозяйственную продукцию и товары питания требует отдельного исследования.
Крестьяне Орловщины без энтузиазма относятся к практикуемой региональной властью форме таких производственных отношений, но у них нет иного выхода. Нужно отметить, что производительность труда при такой схеме организации производства остаётся низкой, а это самый главный показатель развития сельхозпроизводства. Добавлю к сказанному, что урожайность зерновых на черноземах Орловщины лишь изредка превышает урожайность суглинистых почв Смоленщины, а зачастую даже ниже, чем на Смоленщине. О производстве сахарной свёклы, которой когда-то Орловщина славилась, как Смоленщина льном, говорить грустно. К какой категории эксплуатации отнести крестьянский труд на Орловщине, сказать трудно. Во всяком случае, это не «самоэксплуатация», так как весь прибавочный продукт достаётся агрофирмам.
Во время моего сотрудничества с производителями зерна на Орловщине, всё было так, как я описал выше. Думаю, что с тех пор ситуация коренным образом не изменилась. Поэтому опыт организации сельскохозяйственного производства в Орловской области не нашел широкого распространения в других регионах. Именно из-за такой формы организации производства крестьянским хозяйствам и фермерам нужно было получать особое разрешение на вывоз своей продукции в другие регионы страны. Видимо, таким способом руководство области следило за выполнением должниками своих обязательств перед агрофирмами. Как далеко всё это от государственного регулирования и рынка!
Агрофирмы подобного типа по существу выполняют функции торгово-закупочных предприятий с той лишь разницей, что полученный с крестьян урожай идет на перерабатывающие предприятия, являющиеся собственностью агрофирм. За счёт крестьян агрофирмы получают тройную прибыль. Первую, как кредиторы - в виде страховых взносов и залогового процента. Вторую, как продавцы- посредники, предоставляющие в «кредит» технику и другую продукцию, которую они не выпускают. Третью, как переработчики сельскохозяйственной продукции. Хорошо, что у большинства крестьянских хозяйств земля находится в пользовании, и хозяйства не могу заложить её в обеспечение товарного кредита, как закладывают принадлежащий им на правах собственности урожай, а то давно бы остались без земли и работали бы на земле только как батраки.
Отсюда у меня вопрос. Чем агрофирмы лучше Руднянского молочно-консервного завода, который «…собирает вокруг себя сельхозпроизводителей и покупает у них молоко, диктуя выгодные себе цены»? Негодование экономиста Стерлягова, который возмущается «поведением» Руднянского молочно-консервного комбината и ставит в пример агрофирмы Орловщины, я объяснить не могу, потому что не вижу в поведении тех и других никакой экономической разницы. Ради справедливости следует сказать, что агрофирмы - не единственная форма организации сельскохозяйственного производства в Орловской области, там есть и другие формы сельскохозяйственного производства, что меня как гражданина радует.
Сельскохозяйственные кооперативы также всего лишь одна из форм производственных отношений на селе. Сегодня, когда сельскохозяйственное производство после социализма возрождается с таким трудом, кооперативы явились бы лучшим средством, чтобы остановить разрушение села, поднять производительность труда, сохранить традиционно не высокие цены на отечественные продукты питания и защитить отечественный продовольственный рынок от иностранных фирм. Постепенно вытеснить импортные продукты питания с отечественных рынков продовольствия или значительно сократить число и объем таких продуктов – задача государственная. Только в силу этих обстоятельств я являюсь сторонником сельской кооперации. Крупное капиталоёмкое, технически оснащенное производство сельскохозяйственной продукции сегодня доступно далеко не всем. Даже при высокой производительности труда себестоимость выпускаемой продукции на таких предприятиях достаточно высока. И цены на продукты питания таких предприятий в розничных магазинах столь высоки, что не доступны для большинства граждан России, учитывая размеры заработной платы основной части населения. Заходить в магазины, где представлены продукты питания крупных производителей и импортные изыски, нельзя без ощущения нашего нищенства.
Кооперативное движение в сельских областях России всегда было слабым. Недостаточно развито оно и сейчас. Колхозы и совхозы советского времени не имели ничего общего с сельскохозяйственными кооперативами. Кооперация как форма укрупнения производства и вытеснения с рынка спекулятивного капитала практически не используется. В массе своей предприятия сельского хозяйства разрозненны и не обладают производственными мощностями, чтобы с ними считались на рынке. Это и мешает мелким хозяйствам занять какое-либо заметное место в рыночной экономике современной России.
Даже не будучи экономистом, человек, получивший среднее образование или не имеющий его, а только, исходя из жизненного опыта, понимает: крупное производство, основанное на современной технике и технологии, имеет бесспорные преимущества перед мелким хозяйством. Это преимущество заключается в выпуске большего объема продукции в единицу времени. А вот преимущества крупных производств по себестоимости и качеству выпускаемой продукции не столь очевидны в сравнении со средними и малыми сельскохозяйственными предприятиями. Понятно, что в сельском хозяйстве не могут существовать только крупные производства. И мы видим, что большая часть предприятий-производителей первичной продукции – это средние и мелкие хозяйства и домохозяйства. Единственный их путь стать конкурентно способными – объединиться в кооперативы. Другого пути нарастить мощности в настоящее время у них нет.
Сельскохозяйственные кооперативы, если они правильно организованы, - одна из перспективных форм подъёма сельского хозяйства. Это мнение многих ведущих специалистов. Кооперация – это форма укрепления не отдельных хозяйств, а рынка сельскохозяйственной продукции. Отдельные хозяйства, объединившись добровольно в кооператив, выступают на рынке не каждый со своим незначительным объёмом товарной продукции, а присутствуют на нём с общим объёмом, произведенным хозяйствами, объединившимися в кооператив. В этих условиях спекулянт-посредник или прямой переработчик сельхозпродукции не найдет уже «дешевого» товара, а вынужден будет покупать товар по цене, установленной правлением кооператива. Рассмотрим простой пример на рынке зерновых, к примеру, – ячменя. При наличии кооператива, объединяющего, например, тридцать хозяйств, потребитель уже не поедет покупать зерно в каждое отдельное хозяйство, уговаривая фермеров продать зерно по цене покупателя. От лица кооператива продажу продукции ведет торгово-закупочная фирма, учредителем которой является кооператив. И торгово-закупочная фирма не имеет права ни снизить, ни поднять цены на продукцию кооператива, не согласовав их с правлением. Покупатель-оптовик понимает, что цена на ячмень едина на всем рыночном пространстве. Но брать зерно за сотни и тысячи километров от места производства - это нести дополнительные расходы на транспортировку, аренду вагонов, перегрузку, что увеличивает стоимость зерна процентов на 35 по сравнению со стоимостью местного зерна. И, конечно, потребитель заплатит производителю ту цену, которую последний выставит, если потребителя удовлетворяет качество зерна. В этом случае для потребителя зерно будет стоить дешевле, чем привозное, и другой цены, более дешевой, он уже не найдет. А производители получат за выращенное зерно такую цену, которая позволит им погасить трудозатраты и оставить себе на развитие прибыль в размере 7 - 12 процентов.
Почему на Западе, особенно в Великобритании, сельскохозяйственные кооперативы существуют с незапамятных времен, и никто от них не собирается отказываться? Дело в том, что они вполне могут конкурировать на рынке сельскохозяйственной продукции, даже с крупными сельскохозяйственными предприятиями.
Вступив в кооперацию, крестьянские и фермерские хозяйства полностью сохраняют самостоятельность в производственной деятельности. Общими для членов кооператива являются коммерческие проекты. В первую очередь, установление единых цен на продукцию, поставляемую на рынок, создание предприятий, в которых заинтересованы все вошедшие в кооператив хозяйства, например, торгово-закупочное звено, общий технически оснащенный зерновой склад, пункт сбора и первичной обработки молока, убойный цех и цех разделки мясной продукции. Создание тех вспомогательных производств, которые отдельные хозяйства создать не могут из-за отсутствия средств и экономической нецелесообразности, так как небольшие объёма продукции отдельного хозяйства не обеспечат полную загрузку перерабатывающих мощностей, и в связи с этим сроки окупаемости таких объектов растянутся на многие годы. К тому же, кооперативам легче оказывать поддержку за счет федеральных средств, так как средства не распыляются по отдельным хозяйствам, а направляются на строительство тех объектов, которые нужны всем хозяйствам, объединившимся в кооператив или на приобретение скота, удобрений, средств защиты растений, мелиорацию и т.д.
Сегодня во многих сельских зонах трудно найти хорошо оплачиваемую работу. Организация кооператива значительно поднимет занятость людей на селе, так как появятся новые рабочие места на тех предприятиях, которые учредит кооператив. Чем больше хозяйств изъявят желание войти в кооператив, тем быстрее появится возможность развития, тем больше потребуется квалифицированных рабочих рук. Отток молодёжи из сел и деревень связан не только с отсутствием культурных и спортивных сооружений, а в основном из-за отсутствия высокотехнологичных производств, требующих знаний, хотя бы в пределах средней школы.
Этот материал готовился мной не только из желания принять участие в заочной дискуссии. Скорее, его нужно рассматривать, как предостережение, - занимаясь вопросами возрождения сельского хозяйства, не уходить исключительно в материальную сущность проблемы. Не следует забывать об эффекте, получаемом в результате структурной перестройки. Иногда более ощутимым и не требующим значительных финансовых средств. Малые объёмы производства сельских предприятий, технологическая неразделенность функций, свойственная им, являются препятствием к росту производительности труда. Если человек болен гриппом, то лечение средствами от бородавок ему не поможет. Ни крупные вливания финансов, ни мелкие подачки малым сельскохозяйственным предприятиям не приведут к коренному переустройству сельского хозяйства, как отрасли без изменения производственных отношений. Предпринимаемые сегодня меры финансового оздоровления противоречат основным рыночным принципам - концентрации ресурсов и развитию финансовых инструментов. Мы вместо концентрации финансовых ресурсов распыляем их, не имея адекватной структуры эффективного вложения средств. Сельскохозяйственный кооператив – это как раз та структура, где финансы используются для общей пользы, а не в интересах отдельного мелкого хозяйства, в котором они объективно не могут быть использованы эффективно. Практически и большими и малыми финансовыми влияниями мы только усугубляем положение хозяйств, переводя их в разряд иждивенцев вместо того, чтобы возрождать эффективность хозяйств. При малом масштабе производства сельскохозяйственные предприятия также лишены возможности использовать, кроме кредитов, другие финансовые инструменты.
Тема кооперации на этом не заканчивается. Мы ещё вернемся к ней, с описанием приемов и методов организации сельскохозяйственных кооперативов.
Однако без федеральной поддержки сельское хозяйство области не поднять. Ни один региональный бюджет с такой задачей не справится. За руководством региона остаётся задача разработать качественные планы развития по сельскохозяйственным отраслям или комплексные. Я бы выбрал отраслевые планы, разработанные в следующем порядке: молочно-мясное производство и кормовая группа; овощеводство; птицеводство и кормовая группа; льноводство. Такие программы нужно составить с расчетом на 8 лет или на два президентских срока. Руководство региона должно защитить эти программы, следить и отвечать за их выполнение, и не приступать к выполнению новой программы, пока не будет запущена и выведена на соответствующий уровень предыдущая программа.







 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

 

№3 (15)На главную

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

© Журнал Смоленск / 2006-2018 / Главный редактор: Коренев Владимир Евгеньевич