«Настоящий» полковник
В поисках нового аэродрома лечу с начальником штаба полковником К. в район города Дембица.
Прилетели. Аэродром еще дымится. Город только что занят нашими войсками. Полковник приказывает лететь на западную окраину. У меня тщательно нанесена на карту линия фронта – она проходит вдоль полотна железной дороги. Долетел до железки и развернулся. К. стучит по плечу – велит лететь. Выполнять неразумное приказание? Рискну.
Только перескочил насыпь, началась горячая встреча. Даже артиллерия взяла в вилку. Крутым разворотом ухожу обратно. Слышны щелчки от попадавших в самолет пуль. На счастье, ни одна не попала, ни в нас, ни в бензобак. Перескочил насыпь – обстрел прекратился. Дома насчитали двадцать семь пробоин. Полковник сразу же после посадки побежал в туалет…
Последний полёт
Командир дивизии полковник Нога вызвал в штаб и сообщил: «Полетишь со мной. Самолёт поведу сам. Твоя задача смотреть за хвостом. Полетим искать новый аэродром».
Летим спокойно на запад. Я полностью доверяю комдиву, ориентировку не веду. А он, видимо, не нанёс на свою карту линию фронта. Вот мы и наскочили на немецкую зенитную батарею. Очередь счетверенного Эрликона влепила в наш По-2 три снаряда. Самый опасный достался мне – попал в козырёк моей кабины, разорвался и обсыпал с головы до пояса осколками. Больше всего пострадала левая рука: перебита артерия и нервы.
От верной гибели спас опыт полковника. Он так раскачал самолёт, что немцы ни разу больше в него не попали.
С каждой минутой я слабел от потери крови. На счастье, попали на посадочную площадку полевого госпиталя с дежурившими санитарами. Быстро вытащили меня из кабины, посадили в машину и из нее прямо на операционный стол. На следующий день за мной приехала дивизионный врач и перевезла в свой армейский госпиталь в город Лигниц.
На этом мои полёты закончились.
О двух замполитах
В 1946 году я уже дома, уволен в запас по состоянию здоровья. И вот к нам в деревню приехал навестить родителей летчик-подполковник. Во время войны он был замполитом полка.
Глянул я ему на грудь и удивился. Орден Александра Невского. Даётся за успешное руководство боем. Два ордена Красного Знамени, орден Красной звезды – за сбитые самолёты. Судя по количеству орденов, сбито не менее десяти. Вот это замполит!
Сразу же вспомнился майор, замполит полка нашей дивизии. К концу войны его грудь украшал единственный орден, самый незначительный из всех боевых орденов. А ведь тоже был лётчик, но не летал – боялся. А политическую линию можно гнуть и без полетов.
Три брата
На воинскую службу мы призывались в один день со старшим братом Алексеем. Его как тракториста назначили в танковые войска, а мне светила пехота. Но мы попросились в один экипаж и нашу просьбу уважили. Даже в газете написали о братьях, едущих служить в одном экипаже. Так мы и служили в танковом полку на западной границе, в Доргобыче. Но в начале июня 41-го меня послали в Киев учиться на лётчика. После начала войны я получил от Лёни лишь одно письмо. А дальше тишина и на все запросы один ответ: «Пропал без вести».
«Мстить за брата» начал рваться на фронт работавший на эвакуированном в Казань военном заводе наш младший брат Михаил. Своего добился, попал на фронт и вскоре погиб под городом Кременчуг на Украине. Было ему 18 лет, и никто его линию жизни не продолжил.
А от Алексея, сгинувшего в 21 год, остался не увиденный им сын Виктор, из которого вырос ректор Смоленского государственного университета.