17 (29) января 2010 года исполняется 150 лет со дня рождения великого русского писателя и драматурга Антона Павловича Чехова. Дата величественная и светлая, как сам великий человек – писатель, гражданин, который избегал проповедей, не создавал своих учений и не претендовал, подобно многим русским писателям на звание гуру. Он просто жил, стеснялся славы, которая была у него огромной в России и за рубежом. У каждого почитателя его таланта - свой Чехов.

Мой Чехов впервые пришел ко мне в пятилетнем возрасте с подаренной моей тетей детгизовской тонкой книжицей в твердом переплете, на обложке которой был рисунок художника А. Гапоненко, как Ванька Жуков опускает в почтовый ящик написанное им письмо по адресу: на деревню дедушке. В книге было шесть рассказов А.П. Чехова – «Каштанка», «Белолобый», «Ванька» и другие. Сразу запомнились рассказы: «Каштанка» и «Ванька».

Второе большое впечатление живет во мне от встречи на экране с героями рассказа А.П. Чехова «Дама с собачкой».

В кинозале воинской части два главных героя кинофильма в исполнении народных артистов СССР Алексея Баталова и Ией Саввиной при знакомстве в Ялте вели диалог: - Время идет быстро, а между тем здесь такая скука! - сказала она, не глядя на него.

- Это только принято говорить, что здесь скучно, - отвечал он.
- Обыватель живет у себя, где-нибудь в Белёве или Жиздре – и ему не скучно, а приедет сюда «Ах, скучно, ах, пыль». Подумаешь, что он из Греннады приехал. При слове - в Белёве – зал разразился аплодисментами. Дело в том, что фильм демонстрировался в Белёве – в этом маленьком районном городке Тульской области, где, казалось, время остановилось на целый век. Но всего лишь одна фраза классика заставила меня найти и прочитать этот маленький чеховский шедевр. Особенно запали в душу строки: - Гуров думал о том, как в сущности, если вдуматься, все прекрасно на этом свете, все, кроме того, что мы сами мыслим и делаем, когда забываем о высших целях бытия, о своем человеческом достоинстве. С середины 60-х годов прошлого века и до сего времени дух Чехова постоянно витает надо мной. Иначе, как объяснить, что в течение всей своей жизни я, специально не планируя, но с большим желанием, посетил место рождения великого писателя г. Таганрог, где познакомился с уникальным музеем «Лавка Чехова», неоднократно бывал в Доме-музее А.П. Чехова в Ялте, а также в Доме-музее в Москве на Садовой-Кудринской, известным по справочным как «дом-комод», и в начале века нынешнего судьба мне трижды подарила побывать в Германии на знаменитом курорте в Баденвейлере, где лечился и умер в 1904 году А.П. Чехов.
Баденвейлер – это водолечебный курорт, расположенный в Южной части Германии, недалеко от границ с Францией и Швейцарией. Неповторимые по красоте немецкие домики характерной архитектуры, гостиницы на 15-20 номеров, открытый бассейн с минеральной водой на месте бывших римских термальных бань, первозданная природа и добрая слава престижного европейского курорта постоянно привлекают сюда многочисленных отдыхающих. Сейчас в Баденвейлере проживает чуть более 4 тыс. жителей, а в начале прошлого века было около тысячи, 10 процентов составляли россияне. Сегодня россияне предпочитают Баден- Баден с его знаменитым казино. Вот сюда из Москвы поездом 3 июня 1904 года по рекомендации лечащего врача терапевта Ю.Р. Таубе отправился Антон Павлович в сопровождении супруги Ольги Леонардовны Книппер- Чеховой. Смоленск был последним русским городом, промелькнувшим перед взглядом писателя. Недолгая, на несколько дней, остановка в Берлине, а затем снова поездом и в экипаже добрались до Баденвейлера. Сразу остановились в отеле «Ромербад» – самой дорогой фешемебельной гостинице курорта. Об этом сейчас повествует золотая табличка на входе гостиницы. Богатый интерьер здесь точно такой же, какой был при Чехове, но в каком номере жил знаменитый гость из России – неизвестно, регистрационные книги потерялись. Но доподлинно известно, чета Чеховых в «Ромербаде» провела только один день и ночь. Чехов кашлял кровью, и хозяин отеля попросил чахоточного гостя, во избежание конфликта с другими жильцами, поискать другое место. При этом хозяин отеля сказал Антону Павловичу, что Баденвейлер уже 10 лет к тому времени не специализировался на лечении туберкулезных больных и, очевидно, по этой причине знаменитый гость перебрался в другой отель «Фредерик». Теперь он имеет другое название, здесь Чехов прожил одиннадцать дней. Комната ему сразу не понравилась, в ней было неуютно и холодно. Поэтому за короткий срок пребывания на курорте супругам Чеховым пришлось переехать в третью гостиницу под названием «Зоммер», что в переводе с немецкого означает «лето». А лето в тот год выдалось очень жаркое. «Здесь жара невыносимая, просто хоть караул кричи, а летнего платья у меня нет, точно в Швецию приехал. Говорят, везде очень жарко, по крайней мере на юге» писал за три дня до смерти (28/VI-1904) А.П. Чехов своему студенческому другу Г.И. Россолимо. В отеле «Зоммер», сейчас это клиника для реабилитации раковых больных после операций, Чехов жил в двух номерах. Сначала он занимал маленькую комнату, которая выходила на шумную улицу, и это его не устроило, и вскоре он переселился на 2-й этаж в просторный, устроивший его номер. Это комната №106 с балконом, и на нем мраморная табличка «Здесь жил Антон Чехов». Не умер, а жил. Как будто Чехов только что покинул свое курортное жилище. Чехов все время из-за плохого самочувствия проводит в своем номере, не спускаясь даже обедать. Любил посидеть на балконе, с которого подолгу смотрел на здание почты, куда беспристанно входили и выходили люди, среди которых было много местных жителей. Это его умиляло. В одном из писем из Баденвейлера он мечтательно заметил – вот так бы было и у нас в глубинке России. Здание прежней почты не сохранилось. Но зато мраморная табличка на балконе отеля, посвященная Чехову, - надежный ориентир для его почитателей. Кстати, доску на балконе в прежнем веке дважды снимали: первый раз во время первой мировой войны, когда Германия воевала с царской Россией. В следующий раз «Убрать Чехова» потребовали фашисты.

Пока еще Антон Павлович мог двигаться, они вдвоем с Ольгой Леонардовной изредка совершали прогулки в экипаже по окрестностям Баденвейлера. Останавливались у любимого местечка, где была изумрудная сочная лужайка, наслаждались видом фруктовых деревьев, которые занимали огромные пространства и стояли на свободе, не огороженные, и никто не рвал, не воровал ни вишен, ни груш. Видя всё это, Чехов невольно вспоминал нашу бедную Россию… Накануне последнего дня жизни Чехову было очень плохо. Болело сердце, которое очень ослабело у него уже после поездки на Сахалин. А чем хуже работали легкие, тем большая нагрузка ложилась на сердце. 1 июля ему полегчало. Он даже попытался развеселить Ольгу Леонардовну сочиняемым на ходу рассказом явно детективного свойства. – Представь, говорил он ей, - в одном роскошном отеле живут богатые люди - англичане, французы, немцы, русские. Дамы в дорогих туалетах собрались в ресторане на ужин. Ждут повара, а его нет… при этом он засмеялся. Потом Чехов заснул и проснулся около часа ночи от удушья и попросил пригласить врача, пришел доктор Шверер – врач, лечивший Чехова в Баденвейлере. Чехов сел, сам значительно и громко сказал ему свою знаменитую фразу: «ich sterbе…», это означает: «Я умираю». Сказал, что посылать за кислородом не надо, так пока его принесут, он будет уже мертв. Доктор велел дать шампанского. Русский студент Рабенек, общавшийся с Чеховым, принес бутылку и налил бокал. Чехов взял бокал, и, как вспоминает Ольга Леонардовна, повернулся к ней лицом, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: «Давно я не пил шампанского», спокойно выпил все до дна, тихо лег на левый бок и вскоре умолк навсегда. И страшную тишину ночи нарушила только, как вихрь ворвавшаяся огромных размеров черная ночная бабочка, которая мучительно билась о горящие электрические лампочки и металась по комнате. Чехов умер в 3 часа утра 2 июля 1904 года. Смерть его была тихой. Доктор Шверер увёл Ольгу Леонардовну, и рядом с покойником остался только студент Рабенек.

После того, как писателя сначала отнесли в мертвецкую, где омыли и переодели, а потом перенесли в часовенку, которая находится чуть ниже отеля «Ромербад», том самом, в котором Чехов по приезде в Баденвейлер провел один день и ночь. Гроб Чехова поставили на катафалк, и целых два дня с ним прощалась вся русская колония и многочисленные жители курорта. На вокзал в Мюльхайм – ближайший город-гроб везли в повозке на лошадях. До границы с Россией гроб следовал в специальном вагоне, а затем его перенесли в рифрежераторный вагон, предназначенный для перевозки устриц. Обложенный льдом, гроб с телом великого писателя доехал до Москвы. Похороны состоялись в Москве 9 июля на кладбище Новодевичьего монастыря. Куприн вспоминал: «Расходились с кладбища медленно, в молчании. Я подошел к матери Чехова и поцеловал ей руку. И она сказала усталым, слабым голосом: - Вот горе то у нас какое… Нет Антоши.»

Сегодня в Баденвейлере лечат, в основном, болезни суставов, а чистый горный воздух сам собой прочищает легкие. Чехова здесь почитают как родного. И доказательством тому - устраиваемый здесь Международный чеховский форум, в рамках которого три года подряд в начале нового века выступали юные танцоры из Смоленска. В местном культурном центре работает чеховский салон –галерея, где представлена яркая экспозиция, рассказывающая о жизни и творчестве русского писателя. В курортном парке есть памятный камень с надписью: «Врачу и доброму человеку Антону Чехову», установленный в 1963 году. Здесь гордятся тем, что на курорте был установлен первый в мире памятник Чехову. Это случилось 25 июля 1908 года.

На открытии присутствовали: О.Л.Книппер-Чехова, К.С. Станиславский, артисты Московского художественного театра, многочисленные отдыхающие на курорте. Памятник простоял десять лет, а потом согласно тайному распоряжению немецкого правительства был переплавлен на нужды вооружения. Но в 1992 году произошло чудо. Новый бюст А.П. Чехова работы скульптора В. Чеботарева доставили в качестве подарка с невероятными трудностями в Баденвейлер с Сахалина. И теперь современный Чехов с высокого склона смотрит в долину, где расположен Баденвейлер – одна из жемчужин земли Баден-Вюртенберг. Когда я последний раз осенью 2004 года любовался пейзажами старейшего немецкого курорта, вновь думая о последних днях моего любимого писателя, о том непростом времени, в которое мы живем, вспомнилась речь Сони из чеховской пьесы «Дядя Ваня»: «Что же делать, надо жить! (Пауза). Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, которые пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя»… В этих словах весь жизнеутверждающий Чехов. Чехов у каждого свой. Мой Чехов всегда со мной. Спасибо ему за это!