Главная | Архив |

  Смоленск литературный  
   

Продолжение. Начало в №7-8 (2008г.).

Виктор ДЕРЕНКОВСКИЙ

 

 Гнездо дракона

РАССКАЗ

 

 

Стояла середина октября, в такой сезон, в вечернее время небо в средней полосе России обычно низкое, холодное и серое. Оно таким и было – пасмурным и хмурым, плотно закрытое преддождевыми облаками, ничем не отличающимся в этот год, день и час от обычного своего состояния. Высоким и чистым, манящим к себе оно было только в глазах Сени, медленно умиравшего на сырой и холодной опушке леса. Но Сеня не чувствовал этого. Ему было хорошо лежать на земле, теплой от собственной крови, не за тридевять земель, а совсем близко от родного дома. Он уже не думал ни о спасении, ни о безнадежности своего положения.
Слыша голоса приближающихся к нему преследователей, он не воспринимал их речь и не хотел к ней прислушиваться. О чём они говорят, он знал и без того.
- Деньги, конечно, деньги, они говорят о том, сколько получат за свою кровавую работу палачей.
Ни о чём другом преследователи говорить не могли. Он хорошо знал это по собственному опыту. Он был одним из них, такой же, как они – готовый убивать за деньги, пусть и не всегда своими руками.
- Между ними и мной нет никакой разницы даже в цвете глаз. У нас глаза наполнены кровью и жадностью. За деньги мы убиваем, не проявляя жалости и не считаясь ни с чем. Их час расплаты ещё не наступил, а мой совсем близок.
Смертельно раненый и обессиленный, Сеня лежал на опушке леса рядом со вспаханным полем. Жизнь оставляла его.
- Полетят на Кипр, - думал он о своих убийцах,- прогуляют деньги и вернутся к прежней работе или отложат деньги на покупку новых автомобилей. - Зачем я думаю об этом? - спросил себя Сеня, - жаль расставаться с жизнью? Расставаться с жизнью было жалко, но на поставленный вопрос он себе не ответил.
Люди с автоматами в руках приближались, чтобы свести последние счеты с чужой малознакомой заказанной им жизнью. Сеня обратил внимание на камуфляж, такой же его люди надевали, маскируясь под спецназ, чтобы проще было украсть банкира.
- Разве я зверь, что меня убивают на опушке леса? Даже не убивают, а добивают. Вот результат неудержимого стремления к наживе. Я похищал и убивал людей ради денег. Теперь мой друг завладел моими деньгами и ради этих денег прикончил меня. Жаль, не смогу отомстить ему за предательство и подлость. Из-за банкирских денег будет ещё не одна жертва, просто так и скоро это не закончится.
Лежать в ожидании смерти, при полном сознании, и ни о чём не думать невозможно, и Сеня был поглощен мыслями, обуревавшими его в последние минуты жизни.
- Вот почему Гнус не хотел, чтобы кто-то, кроме нас, знал о выкупе, и советовал не брать с собой оружия, он всегда умел снимать сливки со всякого дела. Если моё убийство организовал он, то моих убийц не найдут и искать не станут. Виновными окажутся мои друзья-помощники - бригадиры. Люди Гнуса укажут на них. Гнус знал о наших размолвках и ссорах из-за этого проклятого выкупа. Укажут не прямо, а через купленных людей, они у него везде, следствие у него в руках. Мои прошлые друзья для него опасны. Он постарается их оклеветать и этим обезвредить себя. Если правда обнаружится, деньги у него отберут и отомстят за меня, - эта надежда являлась последним слабым утешением для Сени.
Жить Сене оставалось считанные минуты. Он не испытывал никакой жалости к себе, он вспомнил и пожалел своих детей: восьмилетнего сына и трехгодовалую дочь:
- Как сложится их жизнь? Не дай бог, если на них останется моё клеймо, отца-преступника. Для них я был предпринимателем. Поддержит ли их кто-либо из бывших друзей семьи, или все отвернутся от них, как от чумы? Неожиданно к Сене пришло ясное понимание того, что произошло. Он мог посмотреть теперь новыми глазами на то, ради чего жил.
- Не Бог, а деньги, грязные деньги забрали мою жизнь. Не важно, кто это сделал: Гнус, Кондитер или Контуженный. Истинная причина покушения не месть и раздор, а деньги.
Не так важно, был ли уверен Сеня в своём мнении относительно Гнуса или он ошибался и Гнус оставался ему верным другом. Жизнь покидала Сеню, давая возможность в последнюю минуту увидеть всё, что произошло с того дня, как похитили банкира. Картины произошедшего мелькали быстро, словно спешили напомнить Сене не только то, что он хорошо знал, но и то, что последует, когда его не станет.

* * *
Прошло несколько дней после похищения банкира. Требование о выкупе было предъявлено сразу, и Сеня обдумывал план получения выкупа, хотя никто не заявил, что выкуп заплатят. Банкира спрятали в деревенском доме, в четырехстах верстах от места похищения, всего в нескольких километрах от родного дома Сени. Дом, в котором прятали заложника, бандиты купили у старого крестьянина из-за добротного подвала, хорошо вентилируемого и без сырости. Дом был построен лет сорок назад. Бывший владелец слыл известным умельцем, строить и украшать дом вверх он боялся. За приличный дом в колхозной деревне могли обвинить в чем угодно: в воровстве молока с колхозной фермы или в незаконной вырубке государственного леса. Да мало ли в чём могли уличить рядового колхозника, имеющего в собственности хороший дом. Поэтому крестьянин строил свой дом вниз, углубляясь в землю, чтобы не пробуждать зависти не у председателя колхоза, не у секретаря партийной ячейки, самого завистливого человека в деревне, ещё большой в то время.
В шутку или со смыслом бандиты называли купленный дом «гнездом дракона». Дом стоял за высоким забором на самом краю деревни, и из-за забора не было видно, насколько дом обветшал. В подвале бандиты поставили кровать и стол, другой мебели не было. В бетонную стену прочно вмонтировали крюки и трубы, как в камере пыток для устрашения пленников.
Жителей, кроме престарелых стариков и старух, в деревне не осталось. Старики и старухи дальше крыльца своих домов никуда не ходили. Ходить было некуда, Ни аптеки, ни магазина, ни почты в деревне не было, потому что этих учреждений не было в деревне и при советской власти, да и в преклонном возрасте ходить вообще становилось всё труднее и труднее.
Иногда в деревне появлялись приезжие. Приезжали сердобольные люди навестить близких родственников из стариков. Приезжали чаще всего по выходным дням или в дни праздников. Старики и старухи, доживая свой незавидный век, не знали, что происходит в доме на краю деревни. Они не догадывались, что крайний дом – своеобразная тюрьма, в которой томится заложник. Не знали они и про похищенного банкира. Но если бы и знали, что происходит в доме на окраине, то всё равно бы молчали. Уважение к богатому Сене было огромным. Жители гордились своим земляком: хотя бы он выбился в люди, живёт богато, не то, что врачи районной больницы или учителя средней школы. Предприниматель, бизнесмен.
Участковый милиционер, который обслуживал больше десятка подобных деревень, расположенных друг от друга на расстоянии пяти- шести километров, подозревал, что в доме что-то нечисто, но ни разу, даже под надуманным предлогом, не пришёл осмотреть дом. Никто не знал, на чьё имя дом записан. Считали, что дом принадлежит Сене. Именно он чаще всего приезжал туда, обычно с компанией, которая ничем иным, кроме дорогих машин, внимания к себе не привлекала. Держали в доме и работников из числа гангстеров для охраны заложников, только их никто не знал. И они не поддерживали знакомств с местными жителями, давно состарившимися, безразличными ко всему.
Идею заниматься похищением людей привез с Кавказа «Контуженный». Такая кличка была у бывшего взводного, старшего лейтенанта десантных войск Рябова, тяжело контуженного в первую чеченскую компанию, заслужившего инвалидность и мизерное пособие по инвалидности, меньше, чем у инвалида по рождению. Правда, интерес к человеческой жизни и к себе он потерял ещё до контузии. После нескольких месяцев, проведенных на чеченской войне, он впал в депрессию. Для него все были виноваты, что нет успехов в этой войне. Высоких гражданских чинов и военных в звании от полковника он не всегда уместно, зато нервически-агрессивно спрашивал:
- Зачем начинать войну и губить жизнь целого поколения мальчишек, если вы не знаете и не можете ни победить, ни усмирить врага?
Он одинаково ненавидел чеченских боевиков и трусливых командиров. Впрочем, дело было не в нации, а в чести. Он не терпел тех, в ком не было чести с рождения, и тех, кто потерял её при оправдывающих обстоятельствах, как это сделал он из-за боязни стать изгоем.
- Все предатели, - говорил «Контуженный» - всё хотят разбогатеть за счет самого простого. Продай хоть раз свою совесть, а дальше всё пойдет, как по маслу. Совесть – это товар, который есть у всех. Всем она досталась от бога, бесплатно. Ей и торгуют. Самые бедные те, кто не торгует совестью, или не знает, как её продать с выгодой.
У него сложилось мнение, что встретить порядочного человека в армии в звании выше майора невозможно. Он был слишком категоричен в своих суждениях и не отступал от них.
- Единственное, что умеют высокие чины, - утверждал он в приступах гнева, - это отдавать бессмысленные приказы, не считаясь с реальной обстановкой. Они не жалеют ни жизни необученных солдат, посылая их на смерть, ни жизни мирного населения, ничьей жизни вообще, кроме своей, может быть, самой никчёмной. Даже война не должна служить оправданием бессмысленных потерь.
Контуженный ненавидел всех, включая себя. В армии такой взводный был не нужен. Армия просто от него избавилась, отправив на излечение. Врачи, в свою очередь, сделали то, что могли – комиссовали старшего лейтенанта Рябова.
Случайно познакомившись, Сеня пригласил Контуженного в банду, рассчитывая, что «Контуженный» станет киллером, но тот категорически отказался стрелять и убивать. Он сказал, что на Кавказе во все времена похищали людей с целью получения выкупа и на этом зарабатывали неплохие деньги. Россия - не Кавказ, зарабатывать на этом можно, да еще и безопасно – в России нет кровной мести, так что кровников бояться не стоит.
До этого банда Сени занималась простым разбоем - грабили фуры, доставляющие в Россию товары из Европы. Бандиты старались не убивать водителей, но избежать этого удавалось не всегда. После прихода в банду Контуженного поле деятельности расширили. Похищали людей не только ради получения выкупа, но и для расправы. Так поступали с членами конкурирующих группировок, особенно с авторитетами.
Банкира держали в подвале деревенского дома. Его не били, не мучили жаждой, нормально кормили. «Контуженный» видел на кавказской войне, что после пыток человек предпочтёт скорее умереть, чем подвергать себя новым истязаниям. Страдая от боли и унижений, человек думает о смерти, смерть ему не страшна, он ждёт её наступления. Но когда человек не страдает от голода и пыток, но томится в заточении, не зная, что с ним случится в любую минуту, он думает о жизни, о семье и о способах спасения, даже через побег. В конце концов, пленник приходит к сознанию, что единственный способ спасения – заплатить выкуп, если есть чем заплатить, или просить родных скинуться на выкуп. Этого и ждут от него похитители. Но не всякий похищенный готов поверить, что, получив выкуп, бандиты оставят его в живых.
Это правда, больше всего банкир думал о спасении. Смерти он не боялся:
- Денег жалко, но деньги можно заработать, а для этого нужно остаться в живых. Сдержат ли бандиты слово? А то останешься и трупом, и без денег. Зачем трупу деньги? Деньги нужны живым, - коротая неволю, думал банкир.

* * *
Самым трудным и не решаемым для бандитов оказался вопрос получения выкупа. Не быть задержанными при передаче выкупа и остаться вне подозрений – вот к чему стремились бандиты, но как это сделать, никто не знал. До последнего случая практика получения выкупа за заложников была простой. Бандиты похищали людей близко знакомых кому-либо из членов банды. Затем кто-то из банды, знающий заложника, выступал в качестве посредника между похитителями и родными похищенного, представляя дело так, будто бы их родственника похитила неизвестная группировка. Когда родственники соглашались на выкуп, бандит, выступавший в роли посредника, приезжал к жене или матери заложника, забирал деньги якобы для передачи бандитам, затем вместе с кем-то из родственников ехали на стрелку, чтобы показать факт передачи выкупа бандитам. Родственники передавали деньги неизвестным лицам в присутствии посредника. Мало кто догадывался в такой напряженный момент, что посредник из той же банды похитителей. Правда, бандиты всегда отпускали заложника, чтобы не пало подозрение на посредника. После такого обмана бандит-посредник ещё считался благодетелям.
Теперь бандиты столкнулись с особым случаем. Преступный авторитет по кличке «Кондитер», которого Сеня надеялся привлечь посредником, решительно отказался помогать Сени, заявив, что не станет в этом участвовать и за хорошие деньги, что банкир, которого похитил Сеня, его знакомый и если с банкиром что-нибудь произойдет, пусть Сеня пеняет на себя. А деньги за освобождение банкира если Сеня сумеет получить, пусть получает. Воевать с Сениной группировкой Кондитер не собирался. Во-первых, он считал, что отошёл от криминала и занимается только бизнесом, причем легальным, а во-вторых, он подозревал, что за банкиром есть невозвращенный долг, что банкира взяли в заложники те люди, кому банкир должен, а бандитов из провинции просто наняли для грязной работы.
Затруднения с получением выкупа осложнили отношения в группировке. Сеня не мог выполнить того, что обещал, рассчитывая на Кондитера. К тому же теперь Кондитер знал, кто похитил банкира, но не знал, кто заказал похищение, и вел себя осторожно, не желая вмешиваться в дело на чьей либо стороне. Авторитет Кондитера в преступном мире держался на том, что он был верен своему слову. Сеня хотя и опасался, но надеялся, что Кондитер не сдаст его людям банкира и что у него ещё есть время и надежда на получение выкупа. Но предупреждение Кондитера Сеня воспринял серьёзно.
Активисты группировки из числа Сениных друзей продолжали спорить между собой, как получить выкуп, не подвергая себя опасности разоблачения. Банкир, почувствовав себя заложником, отказался платить выкуп, ссылаясь на отсутствие у него лично таких денег.
Он говорил своим похитителям в глаза, не скрывая иронии: - Своих денег у меня нет, а в банке - платить или не платить выкуп - решение принимает коллегия, на заседание которой вы меня не отпустите, так что выкупа не ждите. Наткнувшись на упорство банкира, бандиты позвонили в банк, в банке им сказали, что готовы платить, и спросили, куда привести деньги: сумма немалая, одному человеку их не донести. Бандиты поняли, что говорили они не с сотрудником банка, а с сыщиком, их сгребут, как только они придут получать выкуп. Хорошо, если возьмут оперативники или спецназовцы. А если это будут люди из «крыши» банка? Что делать тогда? Самим придётся платить или работать бесплатно на крышу.
Получить выкуп, не придумав оригинального хода, нельзя, это бандиты чувствовали. Согласие банка платить - это оперативная разработка сыщиков и только. Бандиты передали банкиру содержание разговора с банком и услышали в ответ презрительную насмешку:
- Вас сразу сцапают, платить никто не будет, не надейтесь. Я не стану просить банк заплатить выкуп до тех пор, пока нет надёжной гарантии, что вы меня отпустите после получения выкупа. Принимайте решение о прямом обмене меня на деньги. И сумму выкупа надо пересмотреть. Много просите.
- Время идет, а безопасной схемы получения выкупа нет. Банкир - не простой человек, его ищут. Кондитер предупредил, с ним шутить не стоит. Оставить похищенного одного и всем разбежаться, тоже не выход. Нужно искать решение свалившейся на него проблемы.

* * *
Искусные сыщики всех мастей сбились с ног в поисках банкира и его похитителей, но не могли найти ни того, ни других.
- Для рядовой преступной группировки запрошен слишком большой выкуп, - коллегиально рассуждали они, - предполагая, что банкира вывезли на Кавказ или крепко спрятали где-то в подмосковном районе. На заметку взяли известных главарей банд, подозреваемых в похищении людей. Кого-то удалось задержать, других, кого не сумели найти на месте, объявили в розыск. Никто не предполагал, что банкира вывезли в соседнюю область, поэтому настоящие похитители оставались вне подозрений. Среди сыщиков не оказалось ни Фандорина, ни тем более Шерлока Холмса или Пуаро. Если бы кто-то из сыщиков обратился к следственным делам, по которым проходил Банкир в качестве подозреваемого или свидетеля, могла бы появиться стоящая версия, пусть слабая, но имеющая под собой основания. Но следственными делами никто из сыщиков не заинтересовался, и никакой замечательной идеи о том, кто похитил банкира, не возникло. А за банкиром числилось одно неприятное дело, имелась одна зацепка.
Несколько лет назад его вызывали к следователям по дорожному делу в ту самую область, в которой сейчас его прятали похитители. Сыщики не обратили внимания на это дело потому, что в нем речи о бандитах не было. В нем шла речь о крупных чиновниках и крупных бюджетных суммах, которые бесследно пропали. Ни денег, ни отремонтированной дороги. Банкир в дорожных делах занимался распределением средств по своей специальности. Кому-то в той сделке при распределении украденных денег ничего не досталось или досталось очень мало по сравнению с тем, что обещали. Осведомлённость об этой ситуации вывела бандитов на банкира. У бандитов возникла идея украсть банкира и потребовать с него деньги, которые он якобы задолжал в той сделке. Задолжал не им, и задолжал или нет, тоже не известно, но повод надежный. К недополученным комиссионным, рассчитанным по имеющимся слухам, бандиты для верности приплюсовали неустойку за все годы. Для бандитов, обманул банкир чиновников или не обманывал, было не главным. Главное - есть повод для шантажа, а при вымогательстве – это сильный аргумент: «Задолжал, верни долг. Тогда у тебя не было возможности рассчитаться со всеми честно, рассчитайся сейчас, когда такие возможности появились».
Прошла неделя в пустых хлопотах. Бандиты переругались между собой, но варианта безопасного получения выкупа никто не предложил. Ссоры в банде могли привести к столкновениям и вражде. Отношения среди бандитов выходили из-под контроля. Участники похищения обвиняли друг друга в провале операции и напрасном риске. Взять заложника просто. Успех в похищении – это внезапность, а результат – получение выкупа, а где результат? Получить выкуп так же внезапно, как похитить человека, нельзя. Рисковать не хотелось, и нелепые планы получения выкупа отвергались сразу. Контуженный предложил радикальное решение - отпустить банкира под честное слово, чтобы не осложнять ситуацию:
- Пусть банкир сам принесет нам деньги, после того, как мы его отпустим, не семь миллионов, конечно, но хотя бы пятьсот тысяч в валюте, лучше в евро.
Сторонников у Контуженного не было: - Что это за деньги, пятьсот тысяч, разве их сравнить с той суммой, на которую согласился банк, - возражали участники похищения. Им хотелось получить солидный куш за дерзкую работу.
- Вот идите и получите семь миллионов вместе с двенадцатилетним сроком заключения. Пойдёте получать денежки и сами станете заложниками, кретины жизнерадостные, на вас и обменяем банкира, – кипятился Контуженный, отстаивая своё предложение. Ссоры в банде продолжались.
Как-то Сеня от полного отчаяния рассказал Гнусу, что в группировке раздор. Никто не знает, что делать с банкиром и как получить за него выкуп. И спросил, что посоветует Гнус.
Гнус по части криминала имел солидный опыт. После четвертого по счету уголовного срока он, как сказал, завязал, завязал, конечно, условно. При многих сроках заключения и тяжести уголовных статей в воровской среде Гнуса не считали «аристократом», и для авторитетных воров он оставался мелким воришкой, шпаной. Гнус не принимал участия в разбоях, но хранил и сбывал краденное, оказывая тем самым немалые услуги Сене и его банде.
Гнус, услышав о сумме выкупа, сразу сообразил, что нужно делать. Он посоветовал, чтобы заложник велел сотрудникам банка перевести деньги с корреспондентских счетов в западных банках на счета оффшорной фирмы.
- Если у тебя таких счетов нет, то я как твой друг и приятель могу предложить свой счет: – сказал Гнус, - у меня есть такие счета. Я предоставлю тебе счета, но при одном условии: никто не должен знать, что я участвую в этом. Дай мне слово. Ты понимаешь, у меня четыре судимости.
Сеня согласился с условиями, выдвинутыми Гнусом, не думая, легко или сложно их будет выполнить.
Гнус не опасался стать соучастником преступления, если дело о похищении неожиданно будет раскрыто. Схемы и каналы нелегального перевода денег за рубеж и заметания их следов у него были отработанны давно. Ещё он надеялся на то, что в случае чего районный прокурор выгородит его из дела. У Гнуса, как только он услышал о больших деньгах, созрел свой план действий.
- Если банкир согласится, то операция по переводу денег, при желании, будет скрыта от сыщиков, которые, наверняка, держат банк под наблюдением. Получить такую сумму в валюте здесь, да ещё наличными, опасно, если не невозможно, - убеждал Гнус Сеню.
Сеня внимательно выслушал Гнуса, понимая, что Гнус говорит дело.
– Банкир сделает то, что ты прикажешь, если ему дорога жизнь, в этом его единственное спасение, - продолжал убеждать Гнус своего друга.
- А почему банкир сам не предложил такой вариант? - спросил Сеня.
- Видимо, в банке есть сотрудники, которые рады, что управляющего похитили, и надеются, что он не вернется. Он не знает, к кому обратиться, чтобы платёж сделать скрытно и не тянуть время, а то заплатят, когда будет поздно, или в банке думают, что уже поздно? Что будешь делать, если банк откажется платить? – вопросом закончил свои рассуждения Гнус.
Сеня не знал, что ответить, но предложение Гнуса ему понравилось, оно было совсем простым:
- Почему в моей команде никто не предложил такого простого варианта, да и я не догадался об этом?
Сеня решил воспользоваться предложением Гнуса, для этого оставалось уговорить банкира или заставить угрозами сделать то, что сказал Гнус. Реально платежи, оплачиваемые с зарубежных счетов, не подконтрольны службе безопасности банка, а сыщиков не обязательно ставить об этом в известность. Тогда никто не станет искать похитителей банкира через владельцев счетов.
Выбрав время, когда в доме, кроме охраны, никого не было, Сеня приказал поставить в подвал два стула. Когда охранники выполнили его приказ и покинули подвальное помещение, Сеня спустился в подвал. Он снял с головы банкира черный мешок и развязал банкиру руки, предложив сесть за стол друг против друга. Увидев открытое лицо бандита, банкир без труда сообразил, что перед ним не рядовая птица, а важная криминальная персона. Банкир посчитал такое свидание плохим знаком и воспринял эту неожиданную встречу как убывающую надежду на освобождение. Банкир понимал, что его ищут и будут продолжать искать, нужно сохранять присутствие духа и достойно держаться, однако прошло уже семь суток и ничто не изменилось в его положении, он всё ещё заложник. Бандиты ведут себя спокойно, значит, они уверены в своей неуязвимости.
Сеня не собирался тянуть бодягу, поэтому без предисловий сразу перешёл к делу. Правда, для устрашения и демонстрации серьёзности своих намерений он поигрывал перед банкиром новеньким пистолетом иностранного производства:
- Что решил? – обратился Сеня с вопросом к банкиру и, не дожидаясь ответа, чтобы не вступать в ненужные переговоры, которые мог и проиграть, продолжил:
- Времени прошло достаточно, если тебе деньги дороже жизни, то и у нас нет выбора. Жизнь твоя нам не нужна, нам нужны твои деньги. Если денег нет, на явку с повинной мы не пойдём и священника для пения погребальных псалмов на твои похороны не позовём, сами, как можем, отпоем и сами похороним. Это последний разговор. Оставляю три листа бумаги: на одном вы напишете расписку, что заняли и не вернули деньги нашей фирме, семь миллионов долларов за участие фирмы в дорожном проекте, и обещаете их вернуть.
Продолжение следует.





 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

 

№1 (101)На главную

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

© Журнал Смоленск / 2006-2018 / Главный редактор: Коренев Владимир Евгеньевич