|
В первые дни после вторых Твардовских чтений (дата их проведения в Смоленске постоянная – 20-21 декабря) не переставал удивляться, как много народу, оказывается, смотрят новости на ГТРК «Смоленск» (несмотря на самое близкое соседство с телецентром у меня канал «Россия» не идет). Мне рассказывали на каждом шагу, что Чтения чуть не завершились скандалом, что В.А. Твардовская в последний день сделала резкое заявление в адрес организаторов (автор этих строк в их числе), обрушилась на смоленских писателей, которые Чтения проигнорировали, и т.д.
Собственно, мне и смотреть на это по ТВ особой нужды не было, ибо заявление перед телекамерой прозвучало в небольшом кабинете литературного музея СмолГУ, и оставшиеся два десятка участников прослушали его в полном объеме вплоть до высказанного Валентиной Александровной сомнения в том, что это ее небольшое интервью вообще «покажут». После этого перерыва, во время которого, собственно, и состоялось незапланированное переселение Чтений из вместительной лекционной аудитории (закончилась учебная пара, и студенты нас дружно покинули) в литературный музей, мы продолжили работу по программе. Самое обидное, что именно здесь, в узком кругу актива, прозвучали выступления В.А. Твардовской и А.М. Туркова. Без каких-либо преувеличений, эти выступления сделали бы честь мероприятию любого уровня, а уж филологам, настоящим и будущим, просто Бог велел на них валом валить, ибо слишком коротка человеческая жизнь, чтобы всерьез рассчитывать на повторение подобной удачи.
В который раз задаю себе риторический вопрос: «почему?». Почему мы должны «любоваться» многочасовой, с многими повторами по всем телеканалам, беспросветной пошлятиной, именуемой эстрадой или юмором, бесконечными неразличимыми сериалами – и никакого выбора не дано, кроме забыть про этот «ящик» как кошмарный сон – и не включать. Как бы хорошо было показать смолянам хотя бы два этих выступления. В кои-то веки! Но спасибо, что хоть фрагмент «заявления» дочери Твардовского показали-таки. Это я без какой-либо иронии говорю.
Можно, конечно, посетовать, что корреспондент и телекамера под «горячую руку» подвернулись. Но… из песни слова не выкинешь. Что тут скрывать? И в тот же день, по завершении программы Чтений, не менее эмоциональный разговор в этом же ключе состоялся в порядке обмена мнениями. И назавтра, когда в гостинице «Центральной», уже перед отъездом Валентины Александровны, члены общественного совета обсуждали с ней ближайшие насущные дела, неприятная тема всплывала, вернее как бы витала в воздухе, напрягала…
Воспользовавшись «служебным положением», я попросил В.А. Твардовскую откровенно высказаться на предмет завершившихся чтений для читателей журнала «Смоленск» (В.А. – сама постоянный наш читатель, и, по ее словам, экземпляры журнала в кругу ее московских знакомых ходят из рук в руки и зачитываются до дыр). Однако Валентина Александровна посчитала, что будет лучше, если она напишет об этом из Москвы, когда впечатления и эмоции несколько улягутся. Обещанное письмо пришло по электронной почте уже 26 декабря. Не скажу, что по прочтении его настроение мое улучшилось, но что ж поделать – сам напросился. Смущала и приписка: «Сестра сомневается, нужно ли это письмо, после того как в Смоленске уже прошли телепередачи о Чтениях. Не будет ли оно способствовать развитию «скандала». Разделяя ее сомнения, прошу Вас решить вопрос о его публикации, исходя из того, будет ли оно Вам в помощь, или осложнит жизнь. В любом случае используете его по своему усмотрению. Можете его просто процитировать... Или же можете дать в сокращенном виде, убрав наиболее острые, на Ваш взгляд, места».
Я поначалу решил процитировать… убрав наиболее острые места. Получилось примерно так:
«Оставим пока в стороне не совсем продуманную организацию Чтений - над этим еще можно поработать и многое здесь приходит с опытом, которого пока недостает. Главное, в будущем сделать так, чтобы читатели и почитатели А.Т. могли прийти на Чтения – сейчас пока мне неясно, куда пошли пригласительные билеты, кроме как в СП Смоленска. Но надо признать, что сама обстановка, в которой должны бы проходить Чтения А.Т. в Смоленске, пока не очень благоприятна. До сих пор не могу объяснить того, что из большой для города писательской организации (несколько десятков членов) никто не оказал внимания и поддержки этому новому начинанию. Вера Анатольевна Иванова не в счет, она всему, что касается А.Т., активно содействует. Два-три члена СП Смоленска мелькнули (в буквальном смысле) на открытии, перед телекамерами, чем и ограничилось участие смоленских литераторов в Чтениях.
<…> Проигнорировав Чтения, смоленские литераторы обнаружили неуважение не только к памяти А.Т., но и к своим, местным, и к приезжим исследователям, вложившим немало труда, чтобы они прошли на должном уровне.
Вот мои невеселые раздумья о впечатлениях 20-21.ХП в Смоленске, которые оказались неразрывно связаны с думами о прошлом. Ведь отношения с малой родиной у А.Т. не складывались с 30-х гг., трудно развивались и далее - не по его вине. Думалось, что Чтения, ему посвященные, станут поворотным пунктом в сближении его со смолянами. Но, может быть, время для этого еще не пришло?».
С последними словами я никак не мог согласиться. Что значит «время не пришло»? Да, время не самое лучшее. Но разве не долг наш сегодня делать все, чтобы «пришло время»? И может быть, само стихийное зарождение этих Чтений – свидетельство того, что «пришло», идет? Из-под ног наших выбита почва, на которой худо-бедно стояли. Народу уже служить не принято, а тем более «ходить» в него. При нынешней своеобразной демократии (т.е. власти народа) само слово «народ» усердно изымается из обращения. Уже и депутаты у нас не народные, а сами по себе собственным бизнесом занимаются; и образование, и здравоохранение, и культура…
Стоит ли так сосредоточиваться на писателях? Они – увы, не исключение. На недавней презентации смоленского писательского номера журнала «Москва» у Н.В. Деверилиной вместе с призывом к писателям выезжать, как бывало, в районы, вырвалась и та горькая правда, что люди там про них совсем забыли. И это, увы, взаимно. Общество разорвано, расползается по раковинам. Мы можем лишь завидовать страстным спорам и нескончаемым «тусовкам» 60-х годов. Сегодня собрать вместе хотя бы творческую интеллигенцию… Они резонно интересуются: зачем нам?
Да, опорочив былые идеалы, что даем взамен? Особенно тем, кто в жизнь вступает? Мы тонем в каком-то мусоре и отходах «развитых стран», и нам опора нужна, чтоб оттолкнуться и выбраться из этой грязи. Эта опора, этот надежный нравственный фундамент есть у нас. Мы всегда именовали его «великая русская литература», подразумевая, прежде всего, ее честность и благородство помыслов, стремлений. Ярче всего, и последовательней, и ближе, доступней нашему сердцу эта благородная философия «правды, как бы ни была горька» именно у Твардовского. За плечами у нас не выжженная пустыня. Даже по признанию всеобщего критика и ненавистника всего советского Солженицына, Твардовский – один из немногих, кто пронес национальное сознание через эту «пустыню», преодолел. Он не просто символ, маяк – он творец эпохи.
А нынешние наши писатели… Нет, скорее всего, дело не в каких-то заговорах и недоброжелательных акциях. Собственно, они никогда дружными колоннами не ходили, даже на собственные мероприятия туго собираются: им, по большому счету, все равно.
В этом духе ответил В.А. Твардовской и перед самым Новым годом получил еще одно письмо, которое опять-таки лишь процитирую:
«Ваши комментарии к обстановке в Смоленске как раз подтверждают и по-своему дополняют мои представления о ней. Я ждала, что нечто подобное может произойти при первых Чтениях, но они были задуманы как праздничные, торжественные. А в данном случае речь шла уже о рабочем моменте и получилось то, что получилось. Я могла бы и интервью дать иное (благодарственное), и впечатления свои не столь искренне и открыто высказать в конце нашего совсем уж малолюдного заседания. Но ведь тогда было бы признано, что все в полном порядке, и на будущий год – уже по инерции – все пошло бы так же, если не хуже. Я отдавала себе отчет, что именно мне (по ряду причин) надо сказать правду, а не то, что принято говорить в таких случаях.
Я согласна со всем, что Вы пишете: вовсе не идеалистка, а скорее суровая реалистка. Думаю все же, что дело не только в равнодушии, но и в неприятии новых начинаний той частью смоленского общества, которая в особом долгу перед памятью А.Т., и потому именно к ней обращены мои упреки. Смоленских литераторов вполне устраивает тот А.Т., который прижился в Смоленске «под знаменем И.Т.» <брата поэта> – рядом с ним удобно, спокойно и престижно под сенью его памятника. Как только началось серьезное исследование А.Т., сразу стало проясняться, кто есть кто, и что такое настоящее служение литературе, а не себе в ней.
Уже то, что удалось внести изменения в премиальное действо, решительно не понравилось ранее причастным к награждениям. Статьи В.Смирнова не случайно предваряли Чтения. И не случайно, что в Смоленске В.Смирнов чувствует себя как рыба в воде. А ведь если бы он был осужден большинством литераторов, давно бы уже за<молчал>. (Вспомним В.Горбатенкова, который сам по себе отнюдь не был страшен, а стал силой при подавляющей поддержке внутри и вне СП). Мои впечатления отнюдь не заставляют опускать руки. Но надо иметь, очевидно, более отчетливое представление о предстоящих трудностях…».
Далее следует собственно деловая часть письма (и, к слову, поздравления с Новым годом, «который не только Год свиньи, но и Год Русского языка… Самые искренние пожелания и теплые приветы землякам, с которыми вместе «заседали», от меня и сестры!»).
Здесь никакие больше комментарии не нужны, а нужно, действительно, задуматься. Ведь вариант фанфарного дудения был, действительно, возможен на сей раз, если бы сказала В.А. Твардовская дежурные слова благовоспитанного московского гостя (обширная четырехдневная программа Чтений, включавшая Москву и Починок, выполнена, что называется, от и до). Но ни сама Валентина Александровна, ни Андрей Михайлович Турков не «гости» здесь, и переживают, как за свое. Чего, увы, об иных «хозяевах» сказать на этот раз нельзя.
№01 (01) 2006 - Журнал "Смоленск"
|
