Журнал Смоленск

НОВАЯ КНИГА

Александр МЕЛЬНИК, лауреат премии имени М.В. Исаковского

ВЕШНЯЯ ПРИМЕТА

Вышел в свет поэтический сборник «Колокольный звон». И в светлые праздники, и в дни утрат и потрясений звон колоколов проникает в глубины души и вызывает трепетный отзвук.

Было ли, иль вовсе не было?

Как забытый сон.

И плывет по свету белому

Колокольный звон.

В цикле «Венок» нового сборника есть посвящения фронтовикам, патриархам сельскохозяйственного производства, угасающей деревне.

Опустевшая скворечня,

Одичалый отчий край.

А без той приметы вешней,

Хоть ложись и помирай.

Деревня стояла у моей колыбели. Рожденный в белорусском городке, я с того момента, как себя помню, рос у бабушки на Смоленщине. И ранние воспоминания связаны с деревней, рекой Касплей, луговыми просторами, светозарным обитанием на земле материнских предков.

Тому лучезарному периоду жизни посвящены страницы предыдущих моих книг «Криница заповедная», «Свет и тени». В новом сборнике личные мотивы тоже нашли отражение. Но преобладают стихи, имеющие гражданское звучание.

ДЕРЕВЕНСКИЕ ПАТРИАРХИ

И по роду журналистской деятельности не порывал я связи с деревней. С нею связаны будни в газетах сначала Холм-Жирковского и Гагаринского районов, а затем газете «Рабочий путь».

Будучи редактором газеты «Вперёд» и членом бюро Холм-Жирковского райкома партии, я был закреплен как уполномоченный райкома за совхозом «Нахимовский». Тогда существовала такая практика партийного руководства предприятиями агропромышленного комплекса: там должны были находиться представители власти для контроля и оперативного содействия в решении возникающих проблем.

Совхозом руководил опытнейший Петр Семенович Федосов, кавалер ордена Ленина и других высоких наград. Мудрый человек из тех руководителей, кто в пятидесятых годах был направлен на укрепление сельского хозяйства, прекрасно в нем разбирался, был авторитетен и известен далеко за пределами области.

Старинная усадьба Волочек, переименованная в Нахимовское, поскольку была связана с родом, откуда происходил адмирал П.С. Нахимов, сама по себе привлекала внимание прессы. А социальные преобразования, успехи совхоза, личность директора заинтересовывали столичные и областные издания. И публикации в них о хозяйстве, возглавляемом Федосовым, о нем самом были не редки.

Случалось, разговаривали по душам. Он неодобрительно отзывался о «перекосах» системы. «Вот ты человек , я понимаю, занятый, редактор. У тебя своя ответственность. У меня - своя. Каждый должен профессионально заниматься делом. Ну, чем ты мне поможешь? Вернешься, проинформируешь бюро. Так для этого существует оперативная отчетность. И я здесь являюсь руководителем для того, чтобы организовывать работу. Моя ответственность - с меня и спрос».

На селе не хватало рабочих рук. Организовывалась шефская помощь из городов. От этого страдал технологический процесс там, откуда временно выбывали производственники на сельхозработы. Не было особой пользы от неквалифицированной рабочей силы и на селе.

Были у нас разговоры с Петром Семеновичем и на эту тему. Появились подсобные хозяйства предприятий. Они могли служить в какой-то мере альтернативой шефской помощи. Как вариант витала идея создания сельскохозяйственных цехов на предприятиях. Когда бы механизаторы в сезон работали в деревне, а зимой в городе.

Петр Семенович осторожно относился к прожектерству. Полагал, что дров уже немало наломали, экспериментируя с деревней. Взять хотя бы коллективизацию. «Крепких, работящих мужиков раскулачивали. А кто в комбедах был? Пьяницы, нероботь». Как сейчас, помню это его словцо - «нероботь».

Сегодня я понимаю, что прав был Петр Семенович. Искоренение крестьянства началось с раскулачивания. И в течение всего двадцатого века деревня испытывала диктат государства, который привел к ее исчезновению в немыслимых масштабах.

Сам же он заботился о сохранении села, создавая привлекательные условия жизни. Он и двоих своих сыновей приобщил к сельскохозяйственному производству. Старший стал агрономом, младший - инженером. Оба приобрели организаторские навыки в совхозе «Нахимовский» у отца. Владимир стал после Петра Семеновича директором совхоза.

Памяти Петра Семеновича Федосова я посвятил стихотворные строки и благодарен судьбе за время общения с ним.

Механик-водитель,

Что в танке горел,

Однажды увидел

Хлеба на заре.

Хлеба колосились,

Дымилась земля.

Клонилась Россия,

А падать нельзя.

Механик-водитель

Поля отстоял.

Солдат-победитель

Засеял поля.

Два ордена ратных,

Четыре - за труд.

За подвиг награды

И пахарям льют.

Меня перевели редактором гагаринской газеты «Красное знамя». К работе приступил в год юбилея Владимира Ильича Ленина. Шла подготовка к 110-й годовщине со дня его рождения. Редакция открыла рубрику «Кавалеры ордена Ленина». Уже был опубликован материал о председателе колхоза имени Пушкина Герое Социалистического Труда Сергее Григорьевиче Кожевникове. На очереди была публикация о легендарном Иване Антоновиче Денисенкове - Герое Социалистического Труда, председателе ордена Ленина колхоза имени Радищева. Никто из сотрудников редакции не отважился писать о кавалере трех орденов Ленина, делегате партийных съездов и депутате Верховного Совета СССР пятого созыва. Вероятно, просто мне предоставлялась возможность проявить способности.

Собеседник он был изумительный. Обладал чувством юмора. С иронией рассказывал, как принял колхоз, в котором коровы от бескормицы съели соломенную крышу коровника. Чтобы спасти остатки стада, ходил по дворам, обещая вернуть долг в сенокос тем, кто делился кормами. Летом он разрешил колхозникам начисто скосить обширные луга, трава на которых до того времени никогда не выкашивалась, а сжигалась по весне, чтобы дать рост новой. «Колхозный скот обеспечим, а остальным сеном распоряжайтесь по своему усмотрению», - уверял Иван Антонович. - «А не обманешь?», - сомневались старики. «Даю честное слово», - гарантировал председатель. В тот год были с сеном и фермы, и личные хозяйства колхозников. Имелись и деньги, потому что излишки пустили на продажу.

Был такой период в партийно-государственной системе, который позже получил определение, как время субъективизма и волюнтаризма. Гонению подверглась травопольная система, и торжествовала «царица полей» - кукуруза. На самом-то деле, и вовсе она была не царица на суглинках Нечерноземья, а требующая плодородной почвы и тщательного ухода капризная «барышня», от которой имели земледельцы больше мороки, чем пользы.

Денисенков вопреки партийным установкам засеял поля клевером. Обкомовский проверяющий в период посевной, еще до появления всходов, обнаружил подлог. «Кукурузу птушки съели», - слукавил Иван Антонович, - пришлось пересевать, не пустовать же пашне». Объявили строгий выговор с занесением в учетную карточку. А потом в пример ставили как рачительного хозяина, обеспечившего прочную кормовую базу.

Этот эпизод отражен в стихотворении «Правота», посвященном памяти Ивана Антоновича Денисенкова.

Перед Николаем Матвеевичем Шкурловым снимаю шапку и склоняюсь в низком поклоне.

Познакомился я с ним при необычных обстоятельствах, когда возглавил Смоленское отделение издательства «Московский рабочий». Секретарь обкома партии Василий Егорович Титов пригласил меня к себе и предложил издать книгу о Талашкинской птицефабрике, рукопись которой подготовил автор из научной среды, преподаватель истории. Она была перенасыщена цифрами, последовательно перечислялись показатели, свидетельствующие об успехах в связи с партийными съездами и пленумами. Отредактировать ее предлагали журналистам - Ивану Алексеевичу Смирнову и Саше Сивакову, но ни один не взялся за переработку.

- Посмотри своим редакторским глазом, - попросил Василий Егорович.

Однако я вполне представлял, что собирать фактический материал предстоит с нуля, а для этого необходимо время. Книга - не газетная публикация. Иной объем, иные требования.

Назавтра мне позвонил сам Николай Матвеевич:

- Саша, сынок, - начал без обиняков. - Крестьянин Шкурлов, - коротко представился. - Ты когда приедешь?

После такого обращения отнекиваться было невозможно. Он был ровесником моего отца. Воевал. Дошел до Эльбы. После войны работал в Каспле заведующим районным финансовым отделом, заместителем председателя райисполкома. По призыву партии возглавил колхоз, вывел в передовые. На базе семи отстающих колхозов был создан совхоз «Верховье». Превратил в опытно-показательное хозяйство. Принял Талашкинскую птицефабрику в незавидном положении - преобразовал в высокоэффективное производство. Построил поселок городского типа Пригорское с развитой социальной сферой. Школа, больница, два детских сада, Дворец культуры, Дом быта, торговые комплексы...

Зачастили иностранные делегации. Восхищались. С этого и начинается книга «Преобразования в Пригорском». Я много общался с Николаем Матвеевичем, собирал материал на производстве и на так называемых объектах соцкультбыта. Писал. Кое-что публиковал в «Рабочем пути». И книга вышла.

На праздник Октябрьской революции, 7 ноября 1990 года, он пригласил меня в гости к себе домой. Встречал его в кругу близких друзей. И я был польщен приглашением.

За месяц до этого Николаю Матвеевичу Шкурлову было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Он уже был к тому времени кавалером трех орденов Ленина и Трудового Красного Знамени, заслуженным работником сельского хозяйства РСФСР.

Видел я его тогда, 7 ноября, в последний раз. Вскоре он перенес операцию. И в январе 1991 года скоропостижно скончался.

Николаю Матвеевичу посвящено стихотворение «Высокое звание».

СЛУЖЕНИЕ СЛОВУ

В сборнике много посвящений коллегам-журналистам и поэтам, чье творчество меня впечатлило. Это и Раиса Ипатова, и Наталья Егорова, и Виктор Смирнов, и Олег Дорогань...

В пору моей работы в районной газете ярко восходила звезда Лены Ходуновой. Ныне это - Елена Михайловна Лаврухина, побывавшая редактором ельнинской и рославльской газет и издания творческих Союзов Смоленщины «Вдохновение». С благоговейным трепетом отношусь к памяти Веры Константиновны Тонн - ответственного секретаря областной журналистской организации, которая для всех нас была вроде матери. Заботилась и опекала.

Счастлив, что довелось работать с Владимиром Васильевичем Чернышевым, который нес тяжелое бремя редактора «Рабочего пути» в разрушительные девяностые годы, сохранил газету и создал новые на базе «Издательского Дома «Смоленск», который организовал и возглавил.

В трудное для меня время оказал и продолжает оказывать мне поддержку Владимир Евгеньевич Коренев, которого знаю со времени его работы в молодежной газете «Смена» и восхищаюсь его острыми публицистическими статьями, принципиальностью и бескомпромиссностью в отстаивании справедливости. В стихотворении «Кредо» отмечается это редкое в наше время профессиональное качество: «И за всю смоленскую печать ты бичуешь совестью нечистых».

Есть посвящение Игорю Красновскому, который вернулся на должность главного редактора «Смоленской газеты», когда восторжествовала справедливость и ему возвращено то, что принадлежало по праву организатора этой газеты и в силу неоспоримых профессиональных качеств.

Талантливая и скромная Евгения Ивановна Великанова с большой ответственностью выполняет свой профессиональный долг, хотя ее творческий потенциал позволяет занимать место на поэтическом Парнасе не менее достойное, чем у поэтов, получивших признание.

Эти особенности собратьев по перу мною подмечены в стихах, им посвященных.

В сборнике есть и другие циклы, содержащие впечатления жизни. Образно говоря, это повесть прожитых лет, выраженная стихотворной строкой.